Невероятная история Макса Тиволи

Мы остались на обед и в процессе неспешной беседы, свойственной старикам, было решено, что мы переночуем у Элис.

– Отель? Решительно нет, – заявила Элис, помотав головой и нахмурившись.

– Но это нелепо, Элис. Мы не можем остаться.

– Вы – давние друзья.

– Соседи…

– Мне плевать, что подумают соседи! – расхохоталась Элис, а затем чудеса продолжились: она повернулась ко мне. – Не слушай папу. Мой дом – твой дом, малыш Хьюго.

Она погладила меня по голове, нежно заглянула в глаза и ничего не вспомнила.

Меня отправили в комнату Сэмми листать комиксы, пока взрослые любовались закатом. Разумеется, мы даже не притронулись к комиксам, а принялись изучать скудную коллекцию фривольных картинок. Сын так ею гордился, а я так натурально восхищался. Затем он выложил передо мной нежнейший натюрморт, какой только можно представить, показал все свои сокровища: две дюжины самых обыкновенных марок, абсолютно круглый камешек, оловянный саркофаг царя Тута Резорта, механическая копилка, в которой клоун бросал монетку в пасть льва (что было продемонстрировано на моем пенни), три розовые ракушки, бейсболка, перчатка и вырезанная из журнала фотография Клары Боу. Мы сидели и перебирали сокровища минут десять. Потом мой сын спросил, не хочу ли я поиграть в его конструктор. И стоило разложить на кровати металлические детальки, как диковинки тут же оказались забытыми.

Я сказал, что никогда раньше не видел конструктора, на лице Сэмми появилась гримаса восторженного удивления. Я узнал это лицо и поразился: ну вылитая Элис в девичестве! Какое странное маленькое наваждение в этой странной маленькой комнате. Интересно, подожди я еще немного, заметил бы в Сэмми свои привычные жесты? И тут из открытого окна донеслись тихие голоса. Я выглянул и прислушался, скрытый завесой плюща. Два голоса, довольно тихих, выплывали из сада.

– Коляска с четверкой лошадей, – говорил мужчина.

– Точно, – вторила женщина.

– Газовые лампы.

– Само собой, – рассмеялась она. – И турнюры.

– Вудвордс-гарден.

Мой старый друг и моя старая любовница беседовали в полумраке. Они развлекались печальной игрой: называли то, что безвозвратно исчезло. Я был счастлив, что сумел проникнуть в жизнь моего сына, увидеть его сокровища и родное лицо, желавшее завоевать мое уважение; счастлив оттого, что стал ему ровесником! Однако в то же время я страдал, поскольку не мог сидеть в саду и вместе со взрослыми перебирать события на пыльном чердаке прошлого. Хьюго в бархатном костюме, Элис в оригинальной шляпке, старый Макс в зеркале. И все остальные, такие, какими мы были прежде.

– Ты скучаешь по тем временам, Элис?

Я не расслышал ответа и высунулся в окно.

Сэмми дергал меня за рукав:

– Давай так: я смастерю лодку, понимаешь, ты тоже сделаешь лодку, и будем пускать их наперегонки по кровати, она будет рекой, понимаешь.

Я понимал. Там, под окном, скрытые желтыми цветами и одуревшие от жары, двое стариков сидели на железной скамейке. И я выглядел бы таким же, как они, подчиняйся мое тело законам времени.