Невероятное. История преступления, в которое никто не поверил

Семь лет спустя в Нью-Йорке произошло событие, показавшее, что зарождающаяся американская судебная система все еще придерживалась советов лорда Хейла по поводу недоверия женщинам. В 1793 году некий Генри Бедлоу был обвинен в изнасиловании Ланы Сойер. Бедлоу был аристократом, которого описывали как «распутника» и «повесу». Сойер была семнадцатилетней швеей, дочерью моряка. Они познакомились на улице, когда к Сойер начали приставать грубияны, а Бедлоу вступился за нее. Он назвался юристом, представился под вымышленным именем Смита и предложил как-нибудь прогуляться. По словам Сойер, через несколько дней вечером он завел ее в бордель и изнасиловал. Он же утверждал, что просто соблазнил ее.

На судебном процессе от имени Бедлоу выступали пять адвокатов. Один предупредил двенадцать присяжных, что это дело вручило «жизнь гражданина в руки женщины, которая может распоряжаться ею по своему усмотрению». Другой сказал: «Любая женщина, кроме откровенно падшей, с презрением отвергла бы то, на чем она настаивает». Третий вопрошал, как «какая-то швея» может рассчитывать на внимание к своей персоне, если речь не идет о «незаконном получении выгоды»? Она сама согласилась прогуляться с ним вечером. «Стоит ли ожидать длительного сопротивления от той, которая сама оставила открытыми подходы к цитадели своего целомудрия?»

Дольше всех из адвокатов выступал Генри Брокхолст Ливингстон, позже ставший членом Верховного суда. (Его назначил Томас Джефферсон.) Обращаясь к жюри, Ливингстон процитировал Хейла – «такое обвинение легко выдвинуть» – и воспользовался его рекомендацией, задав вопрос: была ли Лана Сойер «доброй славы»? И хотя многие свидетели подтвердили добропорядочность девушки, Ливингстон заметил, что «она могла казаться благоразумной внешне, лелея порочность внутри». Лана сказала, что кричала. Но топала ли она ногами? И почему, согласившись отведать мороженого, она не ограничилась одним бокалом и не вернулась домой? «С чего бы девушке, дорожившей своей репутацией, было оставаться с ним на протяжении еще полутора часов?» Ливингстон утверждал, что Сойер выдумала историю об изнасиловании, поняв, что Бедлоу больше не намерен с ней встречаться. «Все вы знаете, насколько велика бывает ревность в женской груди; гневу покинутой женщины неведомы границы».

Судебное заседание длилось пятнадцать часов. Присяжные совещались пятнадцать минут и вынесли вердикт «не виновен».

В XX веке ведущим экспертом в области доказательств по общему праву был Джон Генри Вигмор. Эрудит внушительного вида, владевший двенадцатью языками, помог основать журнал Harvard Law Review и пятнадцать лет был деканом юридического факультета Северо-Западного университета. Профессора-юристы и студенты называли его труд просто «Вигмор о доказательствах», что, конечно, произнести гораздо легче, чем «Трактат об англо-американской системе доказательств в судебных процессах по общему праву с включением всех статутов и судебных решений всех юрисдикций Соединенных Штатов и Канады». Один профессор права из Чикагского университета назвал труд Вигмора «пожалуй, величайшим современным трактатом в области права», утверждая, что его анализ образует «самую современную доказательственную структуру».

Человек, составивший Декларацию независимости США, писал автору Билля о правах, что следует остерегаться женщин, заявляющих об изнасиловании.

Вигмор также интересовался психиатрией и психологией, заслужив репутацию «лучшего друга психологии из юристов». В тех случаях, когда заявляли об изнасиловании, он предлагал использовать сочетание методов психологии и юриспруденции. В третьем издании труда, самом авторитетном, опубликованном в 1940 году, Вигмор дополнил свои рассуждения 1930-х годов о женщинах и доверии к ним. Он воспользовался выражением жившего за полтора столетия до него Генри Брокхолста Ливингстона – «она могла казаться благоразумной внешне, лелея порочность внутри» – и дополнил его ссылкой на Зигмунда Фрейда.

У современных психиатров было достаточно возможностей изучить поведение заблудших девушек и женщин, выступающих в судах по процессам самого разного рода. Их психические комплексы разнообразны и отчасти искажены врожденными дефектами, отчасти болезненными расстройствами или аномальными инстинктами, отчасти неблагоприятной социальной средой, отчасти временными психологическими или эмоциональными состояниями. Одна из форм, которую принимают такие комплексы, – измышление ложных обвинений в сексуальных преступлениях, якобы совершаемых мужчинами. Порочное (назовем его таковым) мышление находит выражение в случайных, но ярко описываемых выдуманных сексуальных эпизодах, в которых женщина оказывается героиней или жертвой. Внешне такие повествования прямолинейны и убедительны. Но реальной жертвой в таких случаях часто оказывается невиновный мужчина…

Говоря вкратце: «Она все выдумала».

«Несомненно, с подобными случаями сталкивался каждый судья и прокурор», – пишет Вигмор.