Невероятные происшествия в женской камере № 3

Она хорошо помнила себя с четырнадцати лет – тогда у нее впервые стали рождаться мысли, которые не исчезали на следующий день бесследно, а сохранялись годами. То есть до этого Ани как будто не было – вместо нее существовала ускользающая переменчивая субстанция. Потом эта субстанция постепенно оформилась, застыла, и Аня как будто полностью себя осознала – с этого момента она могла вести с собой диалог, сравнивать впечатления и фиксировать перемены. Процесс отвердевания, когда из вороха разрозненных импульсов собирался характер, не был коротким и сопровождался настоящими штормами – другие люди обычно снисходительно называют это “переходным возрастом” и, наверное, отчасти правы, только Аня переходила не из детства в юность, а из небытия в бытие.

Трясло на этом переходе знатно. Как взрослеют обычные дети: они с рождения экспериментируют с непослушанием. К четырнадцатому году этих последовательных экспериментов они обычно оказываются в точке, где впервые пробуют курить, обзывают родителей и хлопают дверями своей комнаты. Но в Анином случае хронология была нарушена полностью. Она была самым покладистым ребенком на свете – не потому, что это было в ее характере, а потому, что постоянного характера у Ани не было вовсе. Отстаивать свое мнение и проверять границы свободы ей не требовалось, потому что никакое событие из внешнего мира не вступало с ней в конфликт – не с чем было вступать. Она хорошо училась, потому что учеба ей давалась легко. Много читала, потому что читать было нескучно. Не гуляла допоздна, потому что не очень-то интересовалась сверстниками. Не врала родителям, не боялась врачей, по-честному ходила в шапке зимой и вовремя ложилась спать. Со стороны Аня, наверное, казалась идеальной девочкой.

А дальше в один прекрасный день она вдруг начала проявляться, как очертания фигуры на поляроидном снимке, да так стремительно, что идиллии моментально пришел конец. Оказалось, что практически ничего из Аниной ежедневной рутины ей не нравится. Учеба моментально оказалась заброшена. Книги тоже. Аня начала деятельно познавать мир и людей вокруг себя. Все ее одноклассницы интересовались мальчиками, и Аня тоже с энтузиазмом ими заинтересовалась. Впрочем, она очень быстро обнаружила, что девочки интересуют ее не меньше. Особенно одноклассница Маша.

У Маши были золотые блестящие волосы и голубые глаза. Иногда она красила ресницы и неизменно пачкала черной тушью свою золотую челку. Ане она казалась совершенством – красивой, взрослой (на полгода ее старше) и дерзкой. Маша иногда покупала сигареты, и Аня курила вместе с ней – набирала в рот дым и выпускала его наружу. Они вместе прогуливали уроки. Однажды они купили в магазине “Отвертку” – водку с фантой – и выпили вдвоем. Маша хвасталась, что пробовала алкоголь уже несколько раз, но для Ани это стало эпохальным событием, настоящей инициацией, переходом – как ей казалось – во взрослую жизнь. Она жаждала опьянения так истово, что почти внушила его себе.

Отношения с мамой, естественно, разладились. Она-то понятия не имела, что ее взрослая дочь прямо сейчас по-настоящему появляется на свет. Бунт мама решила подавить в зародыше. С тем же успехом она могла попытаться залить начинающийся пожар бензином.

Первый раз Аня ушла из дома всего на сутки. Было так: утром она, как всегда, пошла в школу, но домой решила не приходить. Машина мама работала медсестрой и в эту ночь как раз оставалась в больнице – лучшего стечения обстоятельств было не придумать. После школы Аня поехала к Маше домой. Там они облазили все шкафчики, нашли медицинский спирт, развели его водой и выпили – Маша просто так, Аня для храбрости. После этого она позвонила маме и объявила, что ночевать сегодня не придет. Мама кричала в трубку “Аня! Аня!”, но она волевым усилием сбросила звонок. Нарядившись в самые короткие юбки, которые они нашли у Маши в доме, они отправились гулять.

Как ни странно, ничего плохого из этого не вышло – ни во время прогулки, ни когда Аня на следующий день все же вернулась домой. Мама была так напугана ее демаршем и так счастлива увидеть ее живой и невредимой, что скандала не произошло. Зато Аня решила, что окончательно готова ко взрослой жизни.

Второй раз она ушла из дома через три недели. На этот раз по-настоящему, насовсем – она даже оставила маме прощальное письмо. Согласно плану они встретились с Машей в центре города и для начала отправились на работу к Машиному молодому человеку. Молодой человек был старше их на четыре года и работал в парке аттракционов. Его весьма экстравагантные трудовые обязанности заключались в том, что он, наряженный в защитный костюм, бегал между двумя огромными, в человеческий рост, картонными кактусами, а посетители аттракциона пытались расстрелять его из пейнтбольных ружей.