Читаем Невероятный русский полностью

Сосиска, конечно, не соперница колбасе, но на отечественном пьедестале почёта стоит где-то рядом. Слово пришло к нам из французского языка и восходит к латинскому salsus, что значит «солёный».

Нам привычно, что сосиски — тоненькие, аккуратные и аппетитные, а горе-преподаватель словесности из фильма «Республика ШКИД» утверждал: «Не женИтесь на курсистках: они толсты, как сосиски». Хотя в народе бытует и противоположное: «Не женИтесь на курсистках, они тощи как сосиски».

А что ж тогда сарделька? Хоть словари и определяют её как «толстую короткую сосиску», с точки зрения лингвистики сарделька сосиске не сестра.

«Сарделька» от итальянского sardella, а это слово, в свою очередь, от латинского sardina. Сардина — рыба, выловленная у побережья Сардинии. Думаю, любители фразы «лучшая рыба — это колбаса» в эту минуту возрадовались.

Этими «вкусными» словами, как оказалось, можно и ругаться! «Сарделька, сосиска, редиска, Навуходоносор, петух гамбургский!» — кричал Евгений Иванович в камере на дюжего зэка (из фильма «Джентльмены удачи»).

«Готов упасть я на колени пред тем, кто выдумал пельмени».

Фразу эту мы слышали сто раз, но я задалась целью узнать её авторство, и хоть с трудом, но мне удалось: в 1879 году в Нижнем Новгороде была издана брошюра «Песни про пельмени», где эпиграфом стояли строки: «Готов упасть я на колени пред тем, кто выдумал пельмени…» Автором книги был сибиряк со «съедобной фамилией» Блинов.

А кто всё же выдумал сами пельмени? Наверное, мы, русские? Наши сибиряки? Ведь они так и называются — «русские пельмени» или «сибирские пельмени»!

Вообразите, пельмени имеют китайские корни! В Средние века они были известны только на территории Китая и смежных стран, например Монголии. Хотя есть версии возникновения пельменей независимо друг от друга в разных частях света. Потому что у многих народов — свои «пельмени». Это китайские цзяоцзы, итальянские равиоли и тортеллини, еврейские креплах, кавказские и среднеазиатские манты, хинкали, позы, узбекские чучвара — все они родственники.

Спору нет, мы вдохнули в пельмени всю силу нашей к ним любви, но придумали их всё же финно-угорские племена — северные кочевники, которые ненадолго задержались в Предуралье. Они поделились с местными жителями секретом приготовления этого чуда кулинарного искусства. А секрет заключается в соединении оболочки из теста с мясной начинкой.

Пермяки и удмурты, жившие в Предуралье, назвали новинку «пельнянь»: «пель» — «ухо», «нянь» — «тесто», «хлеб». Действительно, пельмени очень напоминают форму человеческого уха.

Со временем слово «пельнянь» превратилось в «пельмянь», а уж потом в «пельмень».

Пусть наша еда будет вкусной, а знания — весомыми!

Яблоко простое и яблоко золотое

Фрукты и овощи — всегда желанные гости на нашем столе. Впрочем, яблоко — это больше чем фрукт, а помидор… — что такое помидор, сразу и не скажешь.

А вот почему мы вспоминаем их вместе, поможет понять история.

Летом 1780 года в Петербург въехал шикарный экипаж. Он отправился прямиком во дворец Екатерины II. С лёгкой руки придворных по городу быстро распространились слухи, что к царице пожаловать изволили из самого Рима какой-то знатный синьор Помидор.

Императрица удостоила южного гостя личной аудиенции. Пред монаршие очи представили увесистые корзины диковинных плодов и передали её величеству записку от русского посла в Италии.

В записке сановник указывал, что «итальянцы очень любят этот плод и называют его „pomi d’oro“, что значит „золотое яблоко“». Государыня тотчас же повелела отправить в Рим заказ на регулярную доставку помидоров к своему столу.

В России «золотые яблоки» полюбили, а в русском языке прижилось итальянское название этого плода — «помидор».


Инки и ацтеки называли помидор словом «томатль», что значит «крупная ягода». «Томаты» — тоже привычное для нас слово, но «томатными», как правило, мы называем только сок или пасту.

Голландцы украшали помидорами сады Антверпена. Испанцы использовали их в качестве лекарства. А датчане поначалу считали их страшным ядом.

В 1893 году Верховный суд США принял по поводу помидора безапелляционное решение — считать фруктом! В 2001 году Евросоюз назначил его быть овощем! Впрочем, согласно ботанике, он — ягода.

Вот такой непростой синьор Помидор — «золотое яблоко», про которого поётся песенка:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Борис Слуцкий: воспоминания современников
Борис Слуцкий: воспоминания современников

Книга о выдающемся поэте Борисе Абрамовиче Слуцком включает воспоминания людей, близко знавших Слуцкого и высоко ценивших его творчество. Среди авторов воспоминаний известные писатели и поэты, соученики по школе и сокурсники по двум институтам, в которых одновременно учился Слуцкий перед войной.О Борисе Слуцком пишут люди различные по своим литературным пристрастиям. Их воспоминания рисуют читателю портрет Слуцкого солдата, художника, доброго и отзывчивого человека, ранимого и отважного, смелого не только в бою, но и в отстаивании права говорить правду, не всегда лицеприятную — но всегда правду.Для широкого круга читателей.Второе издание

Алексей Симонов , Владимир Огнев , Дмитрий Сухарев , Олег Хлебников , Татьяна Бек

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия / Образование и наука
Ставка — жизнь.  Владимир Маяковский и его круг.
Ставка — жизнь. Владимир Маяковский и его круг.

Ни один писатель не был столь неразрывно связан с русской революцией, как Владимир Маяковский. В борьбе за новое общество принимало участие целое поколение людей, выросших на всепоглощающей идее революции. К этому поколению принадлежали Лили и Осип Брик. Невозможно говорить о Маяковском, не говоря о них, и наоборот. В 20-е годы союз Брики — Маяковский стал воплощением политического и эстетического авангарда — и новой авангардистской морали. Маяковский был первом поэтом революции, Осип — одним из ведущих идеологов в сфере культуры, а Лили с ее эмансипированными взглядами на любовь — символом современной женщины.Книга Б. Янгфельдта рассказывает не только об этом овеянном легендами любовном и дружеском союзе, но и о других людях, окружавших Маяковского, чьи судьбы были неразрывно связаны с той героической и трагической эпохой. Она рассказывает о водовороте политических, литературных и личных страстей, который для многих из них оказался гибельным. В книге, проиллюстрированной большим количеством редких фотографий, использованы не известные до сих пор документы из личного архива Л. Ю. Брик и архива британской госбезопасности.

Бенгт Янгфельдт

Биографии и Мемуары / Публицистика / Языкознание / Образование и наука / Документальное