Невеста белого тигра

— О нет, милая. Я просто хочу сохранить свой мир. Твоему мальчишке будет полезно пообщаться со своим создателем, уверена, они найдут общие темы для разговора, — улыбнулась Эйнари, делая очередной взмах ладонью. В ее глазах плескалось безумие и слепая вера в правильность того, что она сейчас делает.

Не отдавая себе отчета, потеряв контроль над собой, я кинулась на Эйнари, словно та была обычной девчонкой, а не божеством. Она заметила мой рывок и выставила руки в защитном жесте. Грудь обожгло огнем, дыхание застряло где-то в легких. С огромной силой я снова отлетела к стене, хватаясь за место прикосновения ее ладоней и силясь вдохнуть.

«Как жаль, что я так и не увидела маму… Ей бы понравился Сэдрик…» — было моей последней мыслью, перед тем как я провалилась в спасительную темноту, сжимая в ладонях осколки разломанной брошки, не выдержавшей силу удара богини.

Глава 32

Меня разбудил какой-то настойчивый писк… С трудом разлепила глаза и уставилась на выкрашенный белой краской потолок с мелкими потемневшими от времени трещинками.

Писк продолжал раздражать, а еще неприятное онемение во всем теле.

— Доченька, очнулась? — услышала я до боли знакомый и такой родной голос, на мгновение перед глазами мелькнуло уставшее заплаканное мамино лицо и снова исчезло: — Сестра! Сестра! Она очнулась!

Меня окружили медсестры и врачи, маму деликатно вытеснили за дверь, начался процесс обследования и дурацких вопросов из разряда «Как Вы себя чувствуете? Что у Вас болит?»

Как оказалось, я провела сколько месяцев в коме, причину которой так до сих пор и не выяснили: просто не проснулась утром, после приема снотворного в тот злополучный день.

Убедившись в моем прекрасном самочувствии, меня вскоре выписали домой, предварительно понаблюдав в общей палате терапевтического отделения.

Родители радовались, мама снова начала улыбаться, папа задаривал подарками. Вот только моя депрессия вернулась. Я пыталась убедить себя, что мое приключение в другом мире — результат длительного пребывания в бессознательном состоянии, мне это все просто приснилось, но сердце отказывалось верить. И снова бессонница, ежедневные слезы в подушку и отказ от еды. Я похудела до критического состояния, начала разговаривать сама с собой, мысленно беседуя с Сэдриком, Вэлдорном, Заринкой и даже Соланой. А мама, всерьез опасаясь за мой рассудок и здоровье, наняла сиделку, и даже как-то хотела уволиться с работы и быть все время со мной рядом.

От меня убрали все потенциально-опасные и острые колюще-режущие предметы, не разрешали закрываться в ванной и выводили гулять строго по расписанию, крепко держа за руку как трехлетнего несмышленыша. Дважды в неделю ко мне приходил психотерапевт для индивидуальных занятий, пытаясь вывести из того состояния, в котором я пребывала, но мне было все равно. Что-то умерло во мне после возвращения, и я просто существовала день за днем, равнодушно наблюдая за происходящим в моей жизни… Пока однажды папа не приволок в дом худого, грязного и облезлого кота цвета «как в рекламе вискас».

Мама, на дух не выносящая каких-либо животных, брезгливо сморщилась и попросила выкинуть «эту гадость» обратно на помойку. Папа попытался надавить на жалость, объясняя, что этот кот увязался за ним от больницы, где я лежала, и вот уже вторую неделю сидит на одном месте под дверями подъезда, отказываясь уходить и принимает пищу только из папиных рук.

Назревал скандал: мама грозила всем пожизненными глистами, лишаями и блохами, папа — великий кошачник, уговаривал дать коту второй шанс. Кот неподвижно сидел у порога, прикрыв глаза и понуро опустив голову. И что-то екнуло у меня в душе при виде этого животного. Бережно подняв кота на руки и тихонько прижав к груди, я, грозно вякнув «Не отдам!», скрылась с ним в ванной.

Кот на редкость спокойно выдержал помывку и санобработку: не кричал, не шипел, не вырывался, терпел, когда промывала раны перекисью, а потом, недовольно отряхнувшись, развалился на диване среди горки подушечек.

— Ты смотри-ка, развалился прям как хан восточный, — хмыкнула смирившаяся с новым обитателем мама, увидев отмытого кота.

— Хан… — тихо выдохнула я, вспомнив кого нарекала этим именем когда-то. Кот мяукнул, отзываясь на имя. — Ну что ж, будешь Ханом, если согласен.

Так началась дружба с котом, который сопровождал меня теперь повсюду.

Постепенно я возвращалась к прежней жизни: восстановилась в колледже, начала исправно посещать лекции, даже с одногруппниками пыталась общаться, хоть они и называли меня за глаза сумасшедшей.

Кот оброс, заматерел и даже как-то изрядно увеличился в размерах. Упорно игнорировал миску с кошачьим кормом и голубей на улицах, зато очень полюбил чай с овсяным печеньем.

Жизнь налаживалась, вот только по ночам меня мучили кошмары. Мне снилась безумная Эйнари, мертвый Сэдрик и корчащийся в агонии Кайлар. Я просыпалась с криками, пугая родителей и даже, наверное, соседей, а потом долго рыдала в подушку, обнимая мурлыкающего мне в ухо кота. Но от лекарств принципиально отказывалась — не хотела повторного разочарования.