Невеста Белого Волка

Я смотрела на него с дикой надеждой, но после его слов она потухает так же быстро, как и всякое другое безнадежное чувство. Радмила в этот момент держит в руке кулон “Цветок Камелии” и смотрит на него, обе щеки ее мокрые от слез. Арити подходит ближе, что-то шепчет ей на ухо, а когда он отходит, она кидает взгляд на Седрика, а затем кладет артефакт к подножию ритуального камня – алтаря, и, держа меч острием вниз, начинает шептать заклинание на древнем языке, слов которого я не понимаю. Она все шепчет и шепчет, продолжает и продолжает говорить. И чем быстрее двигаются ее губы, тем напряженнее становится атмосфера внутри пещеры. Ветер кружит вокруг, поднимая с земли клубы пыли, от чего мы прикрываем глаза руками. Хотя это противоречит всем естественным законам природы, но даже вода закручивается в вихрь, являясь предвестником открытия врат в земли Хаоса. В это время помощник арити подходит к Седрику и делает надрезы на мужских руках. Линии алтаря начинают сверкать, и алая кровь из тела Седрика начинает вытекать, собираясь и приближаясь к артефакту, словно он впитывает всю его магическую и энергетическую силу. А затем весь алтарь начинает сиять, лучи сияния исходят снизу, будто что-то оттуда прорывается. Радмила перестает говорить заклинание, а после стоит и ничего не делает. Сзади нее что-то шепчет арити, а к нам угрожающе приближается один из его сподвижников. Радмила в последний раз смотрит на меня, берет в руки меч, подходит ближе к Седрику и смотрит ему в лицо, заносит над ним меч и делает последнее решающее движение. Их взгляды глаза в глаза – обреченные и печальные. Вот только один из них пошел на это сам, а другого заставили, и в этом их разница. И когда меч достигает груди белого волка, алтарь раскалывается пополам, а изо рта Седрика выходит белый туман, словно это его душа. Белесое пятно устремляется к цветку камелии, Радмила же рыдает, размазывая слезы по щекам, кусает губы до крови, а затем подходит к артефакту и берет его в руки, приближает к своей груди, отходит чуть подальше, а после все под алтарем трещит, разрывается, словно сама преисподняя желает вырваться наружу.

– Свершилось! – кричит от ликования арити, а затем алтарь поглощается зевом черного пространства, образовавшегося на месте некогда маленького озера.

Даже отсюда видно, что там беспросветная тьма и черная дыра. И когда раздается сильный зверский рык, это пугает даже стоящих вдали нас.

– А теперь отдай мне меч, девочка, – скалится демон, надевая при этом металлическую перчатку, видимо, защищающую от гнева меча, подходит ближе и сам вырывает искомое из ее ослабевших рук.

Она же падает на колени и прячет свое лицо в ладонях, казалось, что вся тяжесть мира легла на ее хрупкие плечи. Арити отходит подальше, а затем падает спиной на пол от вибрации, когда из зева вырывается огромный черный дракон.

– Это и есть Искандер? – шепчу Сверру, который замер истуканом и сам смотрит на вырвавшегося наружу монстра.

Шад, который стоит по ту сторону купола, смотрит на дракона с благоговением и моментально припадает на одно колено, словно признавая чужую власть.

– Прими же этот дар, предназначенный тебе, великий Искандер! – торжествующе улыбается арити, берет кинжал и протыкает спину Радмилы.

Вот только вместо благодарного рыка получает зловещий огонь из пасти Хранителя, первородного дракона.

Искандер

Ее зов. То, что удерживало его на грани боли. Отделяло на шаг от пропасти. И Искандер цеплялся, разрывая острыми когтями густой, тягучий воздух, распарывая пространство и откликаясь на зовущий голос его самки. Ее боль откликалась в нем в унисон, заставляя сердце биться чаще и быстрее. Впервые за тысячи лет забвения.

– Держите его в цепях! – кричит чей-то мужской голос, отдающий бесконтрольной паникой.

Искандер открыл глаза, фокусируясь на смертных, которые окружили его со всех сторон. Мужчины в черных плащах с силой натягивают цепи, удерживающие скалящегося дракона, который демонстрирует крупные острые зубы, но с места не двигается, внимательно наблюдает за девушкой, стоящей впереди. Между ними алтарь, на котором лежит мертвое тело беловолосого мужчины, чья рука безжизненно свисает с каменного свода.

– Мо-о-оя-я-я, – раздается его рык, отпугивая даже самых смелых членов Ордена.

И когда Искандер, не меняя своей драконьей ипостаси, единым движением сбрасывает с себя цепь, разрушая ту размахом крыльев, у которых броня крепче металла, девушка заваливается на спину, из ее рта струйками течет кровь, но она смотрит на него печальными и испуганными глазами. И это будит в нем зверя.

– Подчинись мне! – вдруг раздается зычный мужской крик, а затем, найдя самое слабое звено, прижимает к себе тело рыжеволосой девушки, уже истекающей кровью, и приставляет к ее горлу кинжал, поняв, что дракон стремится заполучить ее.

Искандер машет крупной вытянутой головой и открывает свою пасть, выпуская шквал палящего огня. Все пригибаются, зная, как опасно дыхание Первородного дракона даже для его потомков.