Невеста без места

– Меня оборотни для богини своей украли, – сказала Велька. – Ей и отдали. Да только кровь у меня особая, оказывается, оттого я в огне не сгорела. Касмет того не знал, думал, сгорю и к богине отправлюсь, потому что я арья только на четверть. А мою кровь разбавить нельзя, и стала я огневкой… жар-птицей. А Венко… он меня тогда спасать кинулся, его оборотни и порубили насмерть, да волхва Маренина успела спасти… та, которая меня сжигала… ну, оборотни ей велели… они и ушли сразу, торопились, не узнали, что я жива осталась. А когда я вернулась, надо мне было… надо было девство мое порушить… с мужчиной быть, чтобы меня слуги Огневой Матери, главной Кариной волхвы, в Лесовань не забрали… тогда бы мы уж с вами не свиделись. Так что Венко… он муж мой теперь.

Вот, все сказала вроде.

Любица так и застыла столбом. Воевна руками всплеснула, да и села на подушки, глядела на княженку, будто та кощуну говорила.

– Да что ты? – выдохнула наконец. – Что за глупости? Какой он тебе муж? Он хоть кто?

– Говорит, кариярскому князю служит.

– Все они тати! – воскликнула боярыня в сердцах. – И заявились же на нашу голову! И тебя отдать вынудили, а ведь правильно князюшка не хотел!

– Да, правильно, – должна была признать Велька, – ему бабка насчет меня завещала, чтобы далеко не везли, а замуж сразу отдали. Тогда бы сила моя не проснулась. А вышло все по-другому. Сила это такая, что отказаться от нее трудно. Я вот смогла, потому что уже полюбить успела.

Воевна опять руками всплеснула:

– Это ты брось! Полюбить! Ну, полюбила и полюбила. Мало ли. Что случилось, то случилось, но уж дальше батюшка твой пускай решает. А волхвы на что? Все уладят, у богов спросят, людям скажут… Вот! Как Боги Светлые захотят, так и будет! Вернешься домой, в Верилог… – вот и она про то же, будто от волхвов все теперь зависит…

– Не вернусь я в Верилог, – сказала Велька тихо, но твердо. – А вы не бойтесь, Даруна все про меня батюшке объяснит, и что нет вашей вины в том, что случилось, только судьба моя.

– Как не вернешься, как не вернешься?! И думать, девка, о таком забудь! – боярыня тяжело поднялась, руками в бока уперлась. – Хоть как, да отвезем тебя к батюшке! Это же надо, княженка за кого попавшего замуж собралась! Да разве же такое бывало?

Велька только глянула и промолчала.

Понадобится ей уйти – никто удержать не сумеет. А зря разговоры говорить зачем?..

Так и стало: Велька из своего шатра, теперь отдельного, только для нее и Любицы, почти не показывалась, Любица от нее не отходила и заговаривать бросила – поняла, что княженке только молчать и охота. Возле шатра кмети стояли, охраняли, челядинки, если позвать, бегали шустро и все веленья исполняли, но лишний раз не заглядывали: опасались, видно, что и правда на княженке осталось что-то вредное и опасное. Да и не было от Вельки никаких велений, только Любица распоряжалась. Воевна изредка заглядывала, все ходила, губы поджав, словно злилась то ли на княженку, то ли на весь свет…

Вот вернется Венко…

Это же сколько дней его прождать придется?

А наутро отъезд назначили, и не берегом чтобы женщинам всем ехать, а на кораблях кариярских. И возражений Велькиных слушать не стали…

Ведь Венко на корабли никак не попасть, значит, и не встретиться им по дороге!

Не сразу решилась Велька боярина Миряту позвать для разговора, послала к нему уже ближе к вечеру. Пришел боярин. Поклонился, Велька ему поклонились тоже, Любицу взглядом попросила уйти – та вышла. Сел боярин на низкую скамеечку, руки на колени положил, Велька на свое место вернулась, среди подушек.

– Эка вот, – вздохнул боярин, – так значит, княженка. Здорова будь, значит. Думал я, всем на счастье тебя привезем в Карияр, а оно вон как, – и посмотрел на Вельку с сочувствием, – а жаль-то как! Рассказали мне, что ты имена моих княжичей разгадала. Хитра ты! И то скажу, они ведь, княжичи, уже на середине пути с рукобитьем спорить стали, кто на нож, кто на что, что ты до Карияра все угадаешь, и про имена их, и про… прочее тоже.

– Про Волкобоя?

Встрепенулся боярин:

– Что говоришь?..

– Мирята Веденич, мне Венко наказал от тебя ничего не скрывать. Знаю я про него, и про Волкобоя, значит, тоже, хоть и не угадала…

У боярина глаза посветлели, как про Венко услышал.

– Так ты его видала, что ли? Знаешь, значит. И что? Куда его унесло-то, паршивца, прости меня его чуры?

– За оборотнями. Ты, Мирята Веденич, сначала послушай…

И рассказала она все: про оборотней, про свою лесованскую свадьбу, про Волкобоя, про сожжение на краде и что из того получилось, и как она вернулась, и про Венко…

Про иной мир, в который она жар-птицей слетала, и про все там случившееся не стала говорить – не касалось это боярина.

Боярин слушал со всем вниманием, и к концу рассказа лицо его все больше разглаживалось.

– Так, выходит, княженка… – он выразительно постучал кулаком по ладони, – ты с ним, стало быть, с Венко? Он, значит?..

Велька кивнула.

Боярин заулыбался, глаза его радостью залучились.