Невеста. Часть 1

«Моя мартышка сегодня в ударе. Она нарисовала обнаженную служанку. При этом напевая на своем языке: «Палка, палка, огуречик, вот и вышел человечек». Я не знал, что это значит, но когда взглянул на ее рисунок, то не смог удержаться от смеха. Примитивное изображение женщины с огромной непропорциональной грудью и попой. Ноги она заменила змеиным хвостом. В серии своих рисунков она объяснила, что устала от постоянных водных процедур. Ее зачем-то мыли три раза в день и постоянно натирали маслами. Несколько раз от смеха я закрывал лицо руками и не верил, что с помощью схематических изображений можно передать другому человеку целый сюжет. Забрав у дикарки краску, я решил тоже ее повеселить и нарисовал себя, по ее примеру. Теперь уже девушка смеялась в голос, когда я пририсовал к своему изображению такой же гипертрофированно-огромный член. Не знаю, что произошло, но моя мартышка сначала повисла на моей руке, а потом, уткнувшись лицом в плечо, стала что-то сипеть на своем каркающем языке и дергать за ниточку.

«Хулиган».

«Сама такая».

«Зачем такой огромный?»

Она ткнула пальцем в картинку, в нарисованное интимное место, и спросила:

«Как это слово вибрирует?»

Честно говоря, я впал в ступор. На языке нитей было много обозначений мужского полового органа, и в основном его использовали женщины, чтобы доставить мужчине удовольствие, когда с благоговением расхваливали его размер и форму, восторгаясь тем, как он прекрасен и какое наслаждение доставляет. Но тут был, похоже, совсем другой случай. У самых презренных рабов был такой же низший язык. Вот там имелось много неприличных и очень грубых вибраций.

«Хуй».

«Запомню», – пообещала мартышка. И зачем-то нарисовала, непонятную руну, состоящую из одних палочек.

«Так это слово пишется на моем языке».

«А как оно звучит?»

Мартышка смутилась и сквозь слезы что-то хрюкнула.

«Как? – ничего не понял я и снова спросил: – Как?»

– Хуй! – каркнула девчонка и покраснела.

У нее был настолько яркий румянец на щеках, что я невольно подумал, будто ей стало плохо. Но нет, ей было хорошо. Наша связь крепла, и меня это несказанно радовало. Раньше, когда я был еще совсем маленьким, мне рассказывали про мистическую связь между мужчиной и женщиной. Незримая нить помогала паре найти друг друга, даже если их разлучили. Моя мартышка с легкостью могла снять путы, поэтому подстраховка мне была как нельзя кстати.

***

Год спустя

«Я вино не буду».

«Почему?»

«Много пить – здоровью вредить».

«О! Ты подобрала рифму».

«Твой язык прекрасен! Мне он очень нравится».

«А мне нравятся твои рисунки и как ты смешно каркаешь, когда открываешь рот».

«Я не каркаю! Я говорю на своем родном языке, чтобы его не забыть».

«Нет! Ты каркаешь, как птица! Даю тебе слово царя».

«Ты – самый вредный царь».

«Нет! Я самый прекрасный, великий и справедливый царь».

«Нет! Ты – самый вредный царь».

Она со мной спорила и препиралась, но в такой шутливой форме, что я не мог сдержать улыбку. Я постоянно подначивал мартышку, а она все время поддавалась на провокации. Как-то раз она спросила у меня, почему я называю ее мартышкой. Дикарка не понимала, что означает это слово, но когда я принес ей пушистого зверька, который тут же устроил хаос и беспорядок в комнате, девушка сложила руки на груди, зло сощурила глаза, надула губы и сделала вид, что обиделась, отвернувшись от меня. Но когда маленький зверек сделал то же самое, скопировав позу и поведение дикарки, то она моментально сдалась и начала смеяться. А потом развернулась ко мне лицом, и я увидел, что она плачет.

«Значит, вот кто я!»

«Да! Об этом звере я подумал, когда впервые тебя увидел».

«Зачем я тебе?»

«Для учебы».

«Я скучаю по дому».

«Теперь твой дом здесь».

«А мои родные?»

«Забудь про них. Ты принадлежишь мне».

Она беззвучно плакала, шмыгая покрасневшим носом, а ее слезы капали на пол. В тот момент я ощутил странную гамму чувств. Я не хотел, чтобы дикарка плакала. Мне не нравились ее слезы. Я не понимал ее стремления вернуться домой, в свой мрачный мир. Все женщины, которых я знал, наоборот, из кожи вон лезли, чтобы попасть в белый дворец. Увидеть своего царя и, если повезет, возлежать с ним на одном ложе и родить сына. Какие родные? Какой дом? Дикарка не знала своего счастья. Не понимала его. Я злился на столь вопиющую наглость с ее стороны и решил наказать, прекратив с ней на время общаться. В тот момент я не понял, что совершил самую глупую ошибку, упустив девушку из вида.

Месяц спустя

«Что с ней?» – Я смотрел, на бледную, взмокшую дикарку, которая металась в бреду.

«О мой великий царь! Не вели гневаться…»

«Хватит! Отвечай, что с ней?»

«Смола анчара. В микроскопических дозах. Кто-то планомерно травил ее, и яд постепенно накапливался в организме».

«Как давно?»

«Год. Может, больше».

«Я тебя на кол посажу! Я пил вместе с ней из одного кувшина, я разделял с ней трапезу. Ты думаешь, я бы не заметил отравы за все это время?»

«Царь, что?»