Невеста для серого волка (СИ)

Стояла колдовская ночь — казалось ли мне, или то на самом деле было — воздух дышал таинственной магией. Она серебрила крыши домов, танцевала со снежинками и рисовала на окнах. Невесомые ледяные духи порхали над городом, будто светлячки — сбивались в стайки и вспыхивали то тут, то там.

А я строила в голове план того, как мы будем спасать Сердце Леса, и повторяла ту самую фразу:

…мимо волчьего логова, дугою вдоль озера, над оврагами, меж двух кривых сосен…

Фразу из старой сказки, внезапно ставшей былью. Тот, кто написал её, непостижимым образом смог заглянуть в будущее. Интересно, он знал, чем закончится история одной мечтательницы и заколдованного принца?

Я не знаю, как так получилось, — мы почти уже выбрались из города и, видно, забыли об осторожности, — внезапно пустую улицу сотряс дикий ор:

— Во-олк! Мамочки! Здесь во-олк!!! — понеслось, как лавина с горы.

Сердце зашлось, когда за спиной хлопнула калитка, а в домах перед нами жители начали распахивать окна.

— Где волк?

— Как волк?!

— Смотрите, и правда, волк!

Поздно прятаться, нас заметили. Волчок схватил бестолково заметавшуюся меня за полу плаща, утаскивая в тёмный закоулок. Уже скоро жители оправятся от изумления и либо вернутся к своим занятиям, либо вооружатся кто чем и пустятся догонять злобного зверя. Конечно, второй исход более вероятен — хищнику не место в городе! И охотники, наверняка разозлённые прошлой неудачей, захотят спустить с моего Эрика шкуру.

Я не чувствовала усталости, когда бежала вслед за пушистым другом — он знал дорогу лучше меня и безошибочно вёл в сторону леса.

Мне показалось, или вдалеке и в самом деле раздался хлопок, похожий на выстрел?

Волк рыкнул угрожающе, подтолкнул меня лбом под мягкое место — торопись, раззява!

— Что?! — возмущённо крикнула, задирая юбку выше колен — так бежать удобней. — Сам виноват, шапка меховая! Осторожней надо было.

О-ёй… Надеюсь, его величество не прикажет меня казнить за столь неподобающее его положению прозвище? Я глупо хихикнула от этой мысли, чем заслужила недовольное рычание и полный осуждения взгляд. Но позади вдруг снова грянул выстрел, и ветер донёс людские крики.

Скорей…

Казалось, в любом другом случае я бы уже давно свалилась с ног — силы были на исходе, но страх гнал и гнал вперёд.

Только не останавливаться! Промедление может обернуться гибелью для нас обоих — со мной тоже церемониться не станут. Во весь дух по занесённой снегом булыжной мостовой, мимо горящих окон и закрытых лавок — к лесу.

А он как будто распахнул гостеприимные объятия, шуршал кронами, шептался голосами многих тысяч ветвей.

Ждал нас, как дорогих гостей. 

Глава 44. По ту сторону.

Язычок пламени метался и дрожал, когда я пыталась осветить фонарём, что не разбился лишь чудом, дорогу перед собой. Мы с Эриком ступили под тёмный лесной свод и оказались отрезаны от всего остального мира — даже свет луны и звёзд едва пробивался сквозь туго сплетённые ветви над нашими головами.

Тишина…

Словно дыхание столетней громадины замерло на вдохе — и ждёт. Наблюдает за путниками — не собьются ли с пути, не испугаются? Не повернут ли домой, к тёплому очагу, к нагретой безопасной постели и праздничному запаху хвои.

Хвоей пахло и здесь. Ёлки укутались в белые шубы по самые макушки, раскинули ветви-ловушки и пытались зацепить меня, обдать снегом с головы до пят. Но алый плащик надёжно оберегал от их глупых шуток.

Волк шёл впереди, я — следом. Кто считает блуждание по лесу в потёмках чистым самоубийством, тот, безусловно, прав. Я то оскальзывалась на мёрзлых кочках, то подворачивала ноги в незаметных глазу ямках, но каждый раз мой пушистый друг приходил на помощь — подставлял спину. Он то и дело останавливался, втягивая носом воздух и скалясь в пустоту, а потом бросал на меня краткий взгляд, мол, идём!

И я шла. За ним. За моим Волчком по краю оврага, через болота, дугою вдоль озера, потому что знала — он не ошибётся. Он в меня поверил и обязательно приведёт к вратам меж двух кривых сосен, а там будь, что будет.

Дорога казалась бесконечно длинной. Намного длиннее той, какой мы пробирались при свете дня — сегодня время будто растянулось. Мы вышли на серебрящуюся в лунном свете полянку, и я позволила себе замереть, упёршись руками в колени. Отдышалась.

— Слушай, Волчок, у меня ведь пирожки есть, — похлопала по болтавшейся у бедра сумке, но зверь вздохнул тяжело и покачал головой. — Не хочешь? Зря…

Впрочем, аппетита не было не только у него. Я бы и сама не смогла откусить ни кусочка, даже несмотря на то, что последний раз ела утром. Если всё сложится хорошо, потрапезничаем после исцеления Сердца.

— Что ж, тогда идём, — произнесла нарочито весело, гоня холодящее кровь волнение.

Эрик потрусил вперёд, оставляя после себя глубокие тёмные следы — я старалась идти по ним. Ряды деревьев смыкались всё плотнее — порой приходилось буквально продираться, и я удивлялась тому, как острые лапы кустарника не порвали плащ на лоскуты.