Невеста для серого волка

И то, как быстро сплетни дойдут до бабушки – лишь вопрос времени. Меня совершенно не беспокоило, что подумает об этом дядя Джеймс или Торн Глоуд, но бабуля – совсем другое дело. Иногда я порывалась рассказать ей все-все, как было когда-то в детстве. Я могла положить голову ей на колени и под убаюкивающий треск дров в камине делиться девичьими переживаниями, в то время, как она гладила меня по волосам и приговаривала:

"Ничего-ничего, детка. Все обязательно будет хорошо".

Мне остро не хватало таких моментов, но умом я понимала, что теперь не она должна заботиться обо мне, а я о ней. И я старалась, правда, старалась, всеми силами избегая разговоров о своем будущем.

И когда я накрывала на стол незамысловатый обед для нас с бабулей, в дом буквально ворвалась миссис Беркинс – без головного убора, запыхавшаяся и раскрасневшаяся с мороза. Я встретила ее у дверей, уже почти не сомневаясь, какие вести она принесет.

– Рози, детка… – начала она громогласно, но я приложила палец к губам, и та зашептала: -… что за глупости про тебя болтают? Говорят, ты бегаешь в проклятый лес и с волками якшаешься, – уголки ее пухлых губ съехали вниз, а подбородок затрясся. Она выглядела донельзя потерянной и расстроенной. – Я не верю этим глупым сплетникам, ты не думай, – она коснулась моего локтя, а я стояла неподвижно, как изваяние, таращась на нее бессмысленным взглядом.

Воздуха не хватало, а к глазам вдруг подкатила влага – мне стоило огромных усилий загнать ее обратно, чтобы не расплакаться прямо здесь.

– Проходите, миссис Беркинс. Отобедайте с нами, – отмерев, я посторонилась, пропуская ее. Голос мой сел, и я не узнавала его. Эти новости стали последней капле в чаше моего и без того хилого самообладания. Вот-вот плеснет через край.

– Ты только не расстраивайся, ладно? – добрая женщина заглянула мне в глаза и ободряюще погладила по плечу. – Это ведь дурачок Робби начал слухи распускать, все знают, что у него не язык, а помело, – на последних словах она скривилась, будто съела что-то кислое.

Ах, миссис Беркинс, если бы вы только знали!

– И ведь кого выбрал-то, негодник! Самую честную и безобидную девочку, – шипела она гневно, на ходу разматывая колючий шарф.

– Давайте не будем об этом, прошу, – взмолилась я. – Не хочу, чтобы бабулю тревожили эти сплетни. Вы же знаете, как близко к сердцу она воспринимает все, связанное со мной.

Проходя мимо окна, я бросила взгляд на занесенный сад, и на мгновение замерла. Накренившись под тяжестью снега, ветка старой вишни почти касалась земли – на ней сидела ворона, таращась в мою сторону черными глазами-бусинками. Она несколько раз отрывисто и хрипло каркнула, и мне показалось, что это прозвучало как обвинение.

"Лгунья! Лгунья!"

Да, Рози. Ты совсем завралась.

Миссис Беркинс сдержала обещание и не стала рассказывать бабушке о слухах, которыми полнился город. Но каждый раз, слыша шум за окном или чей-то громкий крик, я тревожно замирала и поводила плечами, будто стряхивая набежавшие мурашки. Будто ждала, что вот-вот к нам начнут ломиться бородатые мужики с бешено горящими глазами или женщины наподобие тех, с которыми я столкнулась на рынке, чтобы наказать "волчью невесту". Народ у нас был суеверный, и я всерьез боялась, что могу получить не только снежков за пазуху, но и кое-что похуже. Может, я слишком сильно накручивала себя, но желание выходить на улицу пропало совсем.

Иной раз, замирая и возвращаясь мыслями в ночь Самайна, я невольно думала о том, что было бы, если бы я позволила Волчку закусить Робби и его пьяными друзьями? И ужасалась собственным мыслям. Неужели в глубине моей души есть место этой жестокости? Как будто в ту ночь меня коснулось дыхание Запретного Мира, отравив своей злобой.

И волк… Что с ним? Увижу ли я его еще когда-нибудь? Если мой друг решил больше никогда не попадаться мне на глаза, придется спасать Сердце Леса самой. Дорогу я помню… примерно. И даже плакать не буду. Если только совсем чуть-чуть.

– Деточка, ты плачешь?

Должно быть, бабуля услышала мои всхлипы. Она стояла в дверях, сжимая в руке палочку и глядя в мою сторону бледно-голубыми незрячими глазами.

– Нет, бабуль, тебе показалось, – я взяла ее под руку и поцеловала в щеку. За прошедшие годы она уменьшилась в росте и превратилась в очаровательную миниатюрную старушку, хрупкую, как статуэтка.

Она цокнула и покачала головой.

– Я ведь чувствую, с тобой что-то происходит, милая. Но ты не хочешь со мной делиться, и мне от этого больно.

– Мне просто иногда бывает грустно, ба. Только и всего.

Я врала так самозабвенно, что сама едва в это не поверила. Прости меня, милая бабушка, когда-нибудь я смогу рассказать тебе всю правду. Когда-нибудь, но не сейчас.

– Я надеюсь, что, если у тебя случится что-то по-настоящему плохое… – она сжала мою кисть пальцами и посмотрела – будто в душу проникла, -… ты обязательно мне сообщишь. Не очень-то приятно чувствовать себя бесполезной для собственной внучки.