Невеста для серого волка

– Люси… – позвала я тихонько, и женщина оторвалась от созерцания своих сложенных на коленях рук. – Торн Глоуд – нехороший человек, да? – Я задавала вопросы скороговоркой, не давая себе шанса передумать. – Ты хорошо его знаешь? Он… – в горле вдруг стало сухо, и я сглотнула. -… он мучает людей?

Она смотрела на меня несколько мгновений, не мигая, а потом вдруг прикрыла рот ладонью и сдавленно рассмеялась, но глаза ее, темные и влажные, как два озера, оставались холодными.

– Мучает людей? – шепотом повторила она. – С чего ты взяла?

Я мгновенно смутилась.

– Ну… Я кое-что видела.

– Он делает с людьми не больше того, чего они сами желают. А вообще, мой тебе совет – не суй свой хорошенький носик не в свои дела, если не хочешь нажить себе неприятностей.

На этом она замолчала и уставилась в сторону, демонстрируя желая скорей покончить с этой темой. Но интерес во мне не угас, наоборот, начал разгораться с новой силой – что не так с Торном Глоудом? Всю оставшуюся дорогу я думала о нем, вспоминая его взгляд, прикосновение к шее чуть пониже затылка и запах сладкого табака.

А ночью мне приснился Торнвуд, освещенный лишь мертвым светом убывающей луны, и заросший буйным терновником сад. Снилось, как я перебираю вещи в старом комоде, и куски ткани оказываются рубашками, но такими маленькими, что даже я со своей природной худобой не смогла бы их натянуть. Будто их шили на совсем молоденькую девушку.

А потом я брела по бесконечным коридорам в платье из алого бархата, и на ноги мои были надеты кандалы, а губы густо накрашены алой помадой, как у падшей женщины – свое отражение я видела в расколотых зеркалах.

В этом сне я встретила Глоуда. У него были равнодушные глаза человека, который больше ничего не хочет от жизни. Пустые. Выгоревшие. И грубые руки с длинными когтями. Я вырывалась, а он с настойчивостью дикого зверя пытался меня поймать, и когти, как остро заточенные крючья, оставляли кровоточащие царапины, рвали алую ткань на клоки. Те сползали как лоскуты кожи, обнажая мышцы и сухожилия, оставляя совершенно нагой и беззащитной.

Я не слышала своего крика, бежала без оглядки, оставляя отпечатки крови на стылых камнях. Прорывалась сквозь заросли терна, и те оплетали мне ноги, целили шипами в глаза…

А потом, когда смерть от ран, казалось, была неизбежной, я упала в руки молодому мужчине, который подозрительно напоминал принца Эрика из моего сна. У него были зеленые глаза и сильные надежные руки.

– Все будет хорошо, Рози. Только не бойся, – сказал он мне на ухо, а потом я проснулась.

Глава 29. Тревога

Проснулась я рано и, движимая каким-то беспокойным чувством, спустилась в библиотеку. Села за стол у окна, разложив перед собой принадлежности для письма – тусклое зимнее утро поприветствовало меня морозным дыханием на стекле, над полом потянуло сквозняком. Завернувшись в бабушкину вязаную шаль, я поджала под себя ноги и удобнее устроилась в кресле.

Писать я умела с детства, хоть девочкам и не обязательно было учиться этому делу. Более того, на женщин, которые кичились своими знаниями или читали что-то кроме романов о любви, смотрели с подозрением, мол, с ней точно все в порядке? Может, она больна и ее никто не берет замуж? Или просто слишком глупа для того, чтобы быть хорошей хозяйкой, которая и шить умеет и танцевать, и музицировать, вот и занимается всякой ерундой?

Я тщательно выписала в столбики все, что удалось узнать о таинственном лесе, о Волчке, о Глоуде, что я почерпнула из своих сновидений, а потом долго размышляла, перегруппировывала, зачеркивала строчки. Так было легче понять и осмыслить происходящее, но все равно не хватало кого-то более сведущего, чем я.

Время пролетело незаметно, после завтрака я, переделав домашние дела, сложила в корзинку наше с бабушкой рукоделие, чтобы после заглянуть с ним на рынок, чмокнула старушку в щеку и побежала в лес.

Конечно, я не сказала ей о том, что собираюсь проверить кое-какую мысль – бедная моя бабуля за сердце бы схватилась. Поэтому времени было не так много – не хотелось оставлять ее одну надолго и заставлять волноваться.

– Волчок! – позвала я негромко и плотнее запахнула полы плаща. – Дружище, где ты?

Странное чувство одолевало меня – будто лес стал неприветливей. Насупился, притих настороженно, ожидая подвоха. Хруст снега под ногами звучал слишком громко в этой напряженной тишине и казалось, что если бы на мне не было волшебного плаща, лес и его чудовища набросились бы на меня. И от этого вдвойне обидно – я ведь помочь хочу.

– Где ты? Не хочешь поздороваться? – я старалась говорить спокойно, но в голосе вопреки всему зазвенели нотки обиды.

Снежная шапка сорвалась с разлапистой еловой ветки, когда я случайно зацепила ее, и снег рухнул мне на голову, а в следующий миг я подвернула ногу и захромала.

Нет, так дело не пойдет. Сегодня явно не мой день. И все же не хотелось уходить несолоно хлебавши. Я прождала так долго, как только могла – он так и не явился. Конечно, мой друг мог быть занят своими волчьими делами, но в груди неприятно кольнуло, словно меня… бросили.