Невеста для царя. Смотры невест в контексте политической культуры Московии XVI–XVII веков

Это резкое порицание решения Василия III жениться повторно, взятое из «Выписи» о его втором браке, — лишь одно из многих подобных обвинений, выдвигавшихся патриархами и игуменами по всему Православному Востоку и включенных в ее текст[287]. Это «злое деяние», как предостерегала церковь, вернется, чтобы преследовать великого князя и всю Московию. Наступит чуть ли не апокалипсис, поскольку преступления в постели великого князя приобретают космическое значение. Фактически же эти ужасные предсказания осуществит, говорилось в пророчестве, тот самый ребенок, который родится в этом противозаконном браке.

«Выпись» привлекала внимание многих известных медиевистов, как историков, так и лингвистов, но даже сейчас остаются серьезные расхождения в ее датировке. Если все согласны, что начальный текст был составлен много позже описываемых событий (по словам А. А. Зимина, «в этом памятнике содержится причудливая смесь достоверных фактов и совершенно ошибочных данных»[288]), то варианты точной датировки текста сильно разнятся: первые годы правления Ивана IV (М. Н. Тихомиров и С. О. Шмидт), вторая половина его правления (С. А. Белокуров, Е. Е. Голубинский, Н. А. Казакова), конец XVI — начало XVII века (тот же Зимин и М. Д. Каган)[289]. Сложно не согласиться с теми, кто утверждает, что яростные атаки в «Выписи» на второбрачие, хотя внешне и нацелены на Василия III, все же были направлены на Ивана IV[290]. Скорее всего, текст был создан после Новгородского погрома Ивана IV в 1570 году и немногим позже (а может, во время) скандалов вокруг его третьей и четвертой женитьб (1571 и 1572 годов соответственно). «Выпись» появилась в тот момент, когда «злое чадо» второй постели — Иван IV, который, конечно, правил Московией, полной «страсти и печали», — само стало причиной дискуссий и скандалов по поводу брачных планов, как и его отец.

Брачные скандалы отца и сына приходятся на период, когда новая династическая брачная система, основанная на предпочтительности русских жен и смотрах невест, все еще была в процессе разработки. В 1505 году Василий III и его бояре не создали в одночасье, что вполне естественно, новой брачной системы. Вопросы о том, как смотры невест вписывались в политическую культуру царского двора, оставались без ответа. Был ли смотр невест единичным мероприятием или стал обычным способом поиска невесты для царя? Устраивался ли только для царя и его прямого наследника, как в Византии, или также для царских братьев и младших сыновей? Организовывался только для первого брака, как это было принято в Византии, или для второго (и так далее) тоже? Как будет показано в данной главе, XVI век предоставлял широкие возможности для того, чтобы ставить эти вопросы и отвечать на них, поскольку имелись в царском роду и боковые ветви, и младшие дети, и кузены, а также сам царь, у которого было больше женитьб, чем у любого другого христианского правителя того времени, включая даже женатого шесть раз Генриха VIII. Именно между 1525 и 1571 годами — начиная с подготовки ко второй женитьбе Василия III и заканчивая третьей свадьбой Ивана IV — политические и символические преобразования смотра невест оказались в московской политической культуре в центре внимания.

Василий III и Елена Глинская