Невеста для ЗОРГа

— Мне товарища Сикорского, — миролюбиво сказал я, для убедительности тыкая пальцем в портфель. — По поводу скульптур.

Рожа вытянулась и с удовольствием отказала:

— Нет их.

— А когда будут?

— Когда придут, тогда и будут.

— Очень надо, — шепотом сказал я, — вопрос жизни и смерти.

На подоконнике показались две руки с кулаками, раза в два большими чем мои. Зверская рожа оскалилась:

— Экий ты прилипучий. В ухо хочешь?

Я ответил такой же душевной улыбкой:

— Хочу, конечно!

— Ищщас!

Едва с грохотом захлопнулись створки, послышалась возня за спиной. Я обернулся. Прилизанный гражданин тащил из сарая короткую стремянку, на стойке которой болталось пустое ведро. Гражданин оступился, ведро полетело вниз…

…Когда я разлепил веки, надо мной стояла «зверская рожа» и старательно гоняла воздух полотенцем. С другой стороны, за столом у окна сидел прилизанный гражданин, старательно считавший пахучие ландышевые капли.

— …адцать… двадцать один. Все!

Прилизанный спрятал пузырек в шкаф, взял кофейник и сказал:

— Перестань махать.

Зверская рожа на размахе еще раз приложилась по моему лбу хвостом полотенца, отчего я почти пришел в себя. Прилизанный тотчас засуетился, подскочил ко мне с чашкой, и сунул под нос нашатырь.

— Вы что творите?!

Я попытался встать, но без труда был удержан могучими руками.

— Живой! — Зверская рожа умильно щерилась в бороду. — Я ж вполсилы, Стаслав Адамыч.

Прилизанный отдернул руку с нашатырем, будто обжегся.

— Прошу простить за… — он укоризненно глянул на бородатую детину, — Такой конфуз!

Пока я соображал, что происходит, эти двое закутали меня по шею в одеяло, обложили голову льдом и заставили выпить ландышевых капель.

— Разрешите засвидетельствовать свое почтение. — Прилизанный осторожно поправил мне одеяло. — Станислав Адамович Сикорский, архитектор. А это мой помощник Фаддей Се…

Улыбающийся Фаддей стоял рядом, держа в руках скальпель.

— Ты чего? — Прилизанный архитектор удивленно посмотрел на посверкивающий инструмент.

— Кровь пущ-щать!

Бородач, видимо, хотел меня добить, но Сикорский не дал:

— Не нужно, уже в порядке всё.

Потоптавшись, бородач привел еще один довод:

— Чтоб от головы отошла!

Я закрыл глаза…

— Всё уже нормально, и-и-иди, пожалуйста, кипяток вскипяти!

Снова повернувшись ко мне, Сикорский продолжил извиняться:

— Покорнейше прошу простить. Такой конфуз. Такой скандалище! Но и вы поймите. Ведь второй раз уже.

Он вытянул палец в сторону зверской рожи, которая колола чурбачки, усевшись на сундук. В ответ рожа с топором улыбнулась, склонив голову на бок.

Вся эта ситуация походила на смешную сказку со скоморохами и разбойниками, поэтому я едва сдержался, когда Сикорский упомянул про шпионов. По его словам, на квартиру была попытка налета, однако «Фаддеюшка постарался», прогнав злоумышленников.

— И что понадобилось у вас немецкому шпиону? — Стараясь, чтобы вопрос не выглядел слишком иронично, полюбопытствовал я.

— Шпионам, — уточнил Сикорский, — и необязательно германским.

— А каким еще?

Архитектор многозначительно вздернул подбородок:

— А-а! За мои карты, знаете ли, во время оно и англичане, и янкисы, и даже агенты микадо…

— Вы гадалка? — я таки не удержался.

— Что?

— Карты, говорю, ваши — гадальные, игральные…

Сикорский рассыпался мелким кашляющим смехом.

— Шутить изволите. Я, так бы сказать, по архитектурной части. А карты…

Он живо подскочил к огромному шкафу, принявшись выгребать оттуда вороха свернутых бумаг.

Карты. Десятки. Сотни. Может быть, даже несколько тысяч карт хранились у старого архитектора. Навигационные с рельефом дна, двуцветные обер-полицмейстерские, межевые, совсем без значков и старые морские с китами и сиренами, красочные Лесного ведомства… На бумаге, на пергаменте, на тонких деревянных дощечках… Древние екатерининские с ветхими сгибами и новые; чернильные рисунки бастионов и точные чертежи коммуникаций. Вся история Петербурга-Ленинграда была здесь, в этих бессчетных изображениях…

— Весь Петербург со времен Петра Алексеевича! — подтвердил Сикорский. — Со всеми потрохами и внутренностями. Так что вашему учреждению, Андрей Антонович, просто необходимо позаботиться о сохранности данного архива!

Дернувшись, я ощупал карман гимнастерки. Удостоверения «конторы» не было.

— Не извольте беспокоиться. — Сикорский на вытянутых руках принес мою красную книжечку. — Все в целости… вот еще одно… За шпиона вас приняли.

— А почему за шпиона? — спросил я уже с интересом, потому что был все-таки в этой «сикорщине» какой-то ускользающий смысл.

— Молодой человек. В семнадцатом году, вот за этот рисунок, — Архитектор вытащил из пыльного вороха древний план крепости Ниеншанц, — давали десять тысяч франков золотом. И это, заметьте, копия с оригинала 1688 года. Без определенно пропущенных деталей.

Разбросанные по комнате пергаменты, действительно представляли собой ценность. Во всяком случае, культурно-историческую точно. Поэтому доложиться о данной коллекции было необходимо. Не зря, наверное, кто-то сюда наведывался.

— Станислав Адамович, вы говорили о двух э-ээ… посетителях.