Невеста-дракон

Листья оказались пестрыми, как осенний листопад. Клемент сунул их в просторные карманы крестьянских штанов. Когда в последний раз он носил бриджи или кюлоты? Теперь уже и не припомнить! Бедняцкая одежда прилипла к нему, как позорное клеймо. А вот Раймонда меняла наряды, подаренные эльфами, каждый день. То на ней радужное платье, которое переливается семью цветами. То платье цвета синего неба, усыпанного миниатюрными звездами. То наряд, вышитый жемчугом и ракушками. То юбки из морской пены, принявшей форму кружев. То бальная одежда из лепестков нежных роз. Эльфы – мастера шить волшебные наряды.

Когда только Раймонда успевала переодеваться? Наверное, меняла наряд, пока он дремал. Каждое утро Клемент видел ее в новом платье и очередном роскошном головном уборе: то фата из лепестков цветов, то фероньерка из жемчужин, то вуаль из сверкающей паутинки, то рогатые головные уборы из парчи и бисера, какие в моде и у людей. Лишь корону из когтей и чешуи она больше не одевала. Видимо, приберегала ее для особого случая.

Разнообразные магические существа кланялись и снимали свои шапки из грибов и цветов, едва завидев Раймонду издалека. Они отдавали ей почести, как наиболее сильной из всех, но Раймонда все равно дула губки, как самая настоящая капризница.

– Что-то не так? – Клемент ощутил, что ее что-то угнетает. Когда любишь кого-то, начинаешь ощущать его смятение. А он ее очень любил. Не в те моменты, когда она была в драконьем обличии, конечно. Ему нравилась красавица, а не дракон.

Раймонда призналась неохотно:

– На днях мне приснилось, что я превратилась в птичку и меня посадили в клетку.

– А драконам тоже снятся сны? – поразился Клемент. – Я думал, ты вообще никогда не спишь?

– Сплю не чаще раза в месяц. Драконы обычно подолгу бодрствуют, а когда дремлют, продолжают пересчитывать свое золото.

– Опять ты о золоте! – возмутился Клемент.

– Не стони, как скупой муж! – шутливо пожурила она.

– Лучше б ты поговорила со мной о любви, – высказал пожелание Клемент. Еще больше ему бы понравилось, если б она его поцеловала. Пусть даже поцелуй обожжет губы огнем, ему все равно. О поцелуе такой красавицы, как Раймонда можно мечтать даже ценой жизни.

Только вот Раймонда заметно погрустнела.

– Неприятно быть птицей даже во сне.

– Наверняка, ты была жар-птицей с обжигающими перышками и огненным дыханием.

– Но клетка вокруг меня была из ледяных прутьев, и почему-то я не могла растопить огнем лед!

– Это же просто сон!

– По преданиям сны предвещают грядущие беды.

– А разве снов, предвещающих счастье, не бывает?

– Бывают, но намного реже. Твой дядя Абрахам считает, что сны снятся нам, чтобы предостеречь от опасности.

– Ну, тогда кругом меня сплошная опасность.

– Это ты в точку подметил!

– Тогда можно уже не уточнять, что мне много разной чепухи приснилось. В том числе и о тебе.

– А что тебе снилось обо мне? – тут же заинтересовалась она.

– Что ты умеешь разжигать волшебные костры, например.

– Ну, так это не сон! – она спрыгнула с коня, заметив за тропой небольшую полянку.

– Смотри! – она дохнула сразу в несколько мест, и от ее вздохов на траве вспыхнули сразу несколько костров. Трава под ними почернела и пожухла, но волшебное пламя горело без хвороста и дров.

– Магия! – сделал вывод Клемент.

– Драконья магия, – поправила Раймонда. – Все, что пролетит над этим кострами, сгорит, даже твои стрелы, спущенные с тетивы.

– А вот и нет! – Клемент тоже спешился и полез в колчан за стрелой. Проверка быстро подтвердила слова Раймонды. Принцесса не хвасталась впустую. Стоило стреле оказаться над пламенем костра, как она сгорала, хотя летела на метр выше языков огня.

– Даже если орел сейчас в небе пролетит, его крылья запылают. А если враг метнем в меня кинжал, я мгновенно разожгу между нами костер, и его кинжал сгорит, не достигнув цели.

– Ты талантлива, – похвалил Клемент.

– И талантов у меня много! Сама я могу хоть плясать по кострам и не сгорю.

Клемент помнил, что нечто подобное ему уже снилось. Раймонда как-то во сне утянула его в пляску. В действительности повторялось то же самое. Она сама могла протанцевать над огнем и не обжечься, но вот Клемент ощущал жар. Раймонда легко обхватила его за талию и приподняла над огнем. Вместе они парили в танце. У Клемента закружилась голова. Смерть и огонь рядом, а ему так хорошо! В объятиях Раймонды ничто не страшит. Хорошо, когда рядом есть та, в чьем присутствии даже пепелища кажутся раем.

Клементу почудилось, что в костре вместо хвороста лежат кости и черепа, а земля кругом это фундаменты сгоревших домов. Чьи-то когти тянутся по ним, и это вовсе не когти дракона.

– Там кто-то есть! – Клемент оглянулся и чуть не упал в костер.

– Тебе кажется! – Раймонд схватила его руки и снова утянула в пляску.

Какие острые у нее ногти! Он поранился о них. Пошла кровь. Лицо красавицы тут же переменилось. На лбу наросла чешуя. Как броня.

– Ты со мной шутишь! – догадался он. – Это Филиппин обучил тебя таким диким шуточкам.