Невеста Короля Воронов

— Значит, — дрожа от страха и лелея горячую надежду в душе, — один, без них, ты не стоишь ничего?

— Ты хочешь это узнать?!

Голос Короля пронесся над полем сражения, обратив всех Доорнов — и сражающихся, и стоящих неподвижно, — в камень и обрушив их с грохотом, оставив только двоих сражающихся — грузного, огромного Барбароха и ловкого, молодого Короля.

— Ты правда думаешь, что сможешь победить меня, одного, без Доорнов? Так нападай.

Барбарох выпрашивал возможности сразиться один на один; стыдными уловками, жалким обманом, который был виден всем, он пытался выпросить последнюю возможность остаться в живых. В его глазах Король все же был мальчишкой, юнцом, который один, сам по себе, стоил мало. И Король дал ему эту возможность — попробовать сразиться один на один.

— Нападай же на своего Короля, Ворон. Попробуй же его силы.

Барбарох с разинутым клювом, переступая толстыми лапами, кинулся на Короля, но тот ловко отпрыгнул, когда стальной клюв с грохотом ударил в то место, где стоял гладкий ворон в золотой короне.

— Ну!? Еще!

Барбарох, озверев, слетев с тормозов, бил и бил стальным клювом, пронзая землю, дробя камни, стараясь поразить уворачивающегося Ворона, но Король всякий раз уходил из-под его смертоносных ударов и смеялся хрипло, глядя, как разящее оружие — стальной клюв, — раз за разом промахивается.

— Еще! Ну?! Еще!

Барбарох с ревом вырвал клюв из разбитой земли. Он чувствовал вкус крови, голова его кружилась от мощнейших ударов, которые сотрясали все его тело, и сердце колотилось, сходя с ума, задыхаясь. А молодой ворон словно дразнился, отпрыгивал от врага, и простирал крылья, перья которых трепетали над самой землей, дразня, словно намекая, что Ворон в любой момент может взлететь в небо.

— Еще!

Барбарох прокричал заклятье, в грозовом свете блеснули статью его черные перья, и он, взмахнув крылом, словно метательные ножи, швырнул их в Короля.

Он швырял и швырял их, превратив воздух меж соперниками в непрерывный поток разящего металла, он забрасывал Короля таким огромным количеством острых перьев, что выжить было невозможно, нет!

И когда силы Барбароха были на исходе, когда уже нечего было метать, когда все перья достигли своей цели, он остановился, чтобы перевести дух.

Король защищался, просто прикрывшись крыльями.

Просто скрыв себя под черным оперением.

Все острые перья-клинки Барбароха достигли своей цели, все они попали в Короля — но с той лишь разницей, что ни один из них не причинил ему вреда.

Медленно разводя крылья, Король демонстрировал изумленному, помертвевшему от неожиданности Барбароху свои крылья — зрение обманывало старика, и тот видел пальцы, — с зажатыми меж перьев — пальцев, — острыми клинками. Ни одно, даже самое крохотное, самое маленькое перо не ранило Короля, он поймал их все, и теперь вся ярость, вся сила Барбароха была зажата в его руках.

— Вот твое оружие, — произнес Король негромко, но от его голоса в голове Барбароха словно взорвалось тысячу солнц.

Король лишь тряхнул крыльями, а перья уже летели в Барбароха, уже рвали его призрак, уже рассекали его бессмертную душу на тысячу кусков, и он кричал, погибая от боли, сгорая от собственных заклятий, корчась и извиваясь.

* * *

Король вынырнул из мира мертвых так же внезапно, как ушел туда, выступил как раз перед онемевшим от неожиданности Коршуном через секунду после того, как пропал с глаз. В спину ему неслись крики боли и ужаса, летели ломаные перья, но лицо его было спокойно и сосредоточено, словно он и не отвлекался на дуэль — просто шагнул навстречу послу. Дуэль была окончена, за его спиной догорали души Доорнов.

— Что-то случилось?

Голос посла был приторно-сладким, его безжизненные глаза смотрели с вызовом.

Влад знал этот взгляд; Коршуны желают ему зла, и любое нападение врага на Влада рассматривают как благо. И сейчас главное не показать громадной усталости этому оголтелому хищнику, который готов наброситься на Короля и завершить начатое. Готов сразиться… и кто знает, на чьей стороне будет победа?

— Хотите посмотреть лично? — произнес Влад, небрежно отряхивая плечи от пепла павших Доорнов. — Идемте, я провожу вас. Я покажу все; мне скрывать нечего. И на эти тайны я насмотрелся изрядно.

Коршун содрогнулся, отступил. Его решительности поубавилось. Что разрешено Королю, то не всем по плечу — и он, посол, исключением не был. Шагнуть в мир мертвых — это требовало не только определенных умений, но и смелости и сил. Коршун явно не хотел переступать опасных границ, смерть и тлен пугали его.

— Коршуны не живут так долго, как Вороны, — напомнил Король. — Хочешь посмотреть, как бьются Вороны за власть? Хочешь услышать страшные голоса, что шепчут о конце, о финале земного пути? Идем. Я покажу тебе, как нужно драться.

Коршун отступил еще на шаг.

Он чувствовал жар боя, чувствовал силу Короля, который мог увлечь его в другой мир и бросить там, чувствовал опасность и смерть, чувствовал то, что не в силах будет вынести. И оттого отступал.

— Влад!