Невеста Кристального Дракона

«Владыка… Дело в том, что мать Алтео не принадлежала к княжескому роду. И даже к дворянскому сословию. Родилась простолюдинкой. Но она была магистром в ковене человеческих магов. Ковен Северной Звезды – так они себя называют. Как сын простолюдинки, трехсотлетний чародей, которым стал мой сын, занял княжеский престол? Быть может, из допроса Владыки Дэнерина мы узнаем нечто, чего ваш сын не заметил сам».

«Даю тебе разрешение на допрос, – ответил Ральдарин после долгого молчания. – Я еще должен узнать, как он оказался у кельми заодно с Ириной и шлюхой Элайсси».

Двух пленниц доставили в княжеский дворец Лидаро. Элайсси не обольщалась насчет своего будущего. Во время последних встреч с князем она ловила в его глазах хорошо знакомый ей огонь. Тот же огонь она видела у Ральдарина, когда он нарушил обещание. Любой мужчина загорался им при виде кельми.

Князь вернул за нее бесценный артефакт заклятому врагу. Пусть ему самому Рубиновый Перстень не принес бы никакой пользы без Зерцала. Оставить драконов без такого могущественного артефакта само по себе могло быть полезным…

Так что же правитель людей хотел получить взамен? Наложницу кельми? Или удовольствие от возмездия? Своей рукой покарать ее за соучастие в побеге Ирины? Чего бы ни добивался Алтео, но явно не милосердия к Элайсси. Потому, когда слуга явился к ней, чтобы проводить к его высочеству, кельми приготовилась к худшему.

– Прошу тебя, – обратилась она к слуге, – передай человечке Ирине, гостье князя, что я прошу простить меня за все содеянное. Если от князя я не вернусь.

– Будет исполнено, госпожа, – невозмутимо ответил слуга.

Просьба пленницы не удивила его. В замке и ранее бывали гости, которые после визита к князю бесследно исчезали. Алтео слыл правителем жестоким и беспощадным к врагам.

Войдя в его рабочие апартаменты, Элайсси опустила взгляд и не смела поднимать его. Она покорно ждала приговора. Хозяин тоже не произносил ни слова. Девушка чувствовала, как прожигает ее взгляд того, кто сейчас может стать ее судьей и палачом.

– Подними голову, – наконец приказал князь.

Элайсси повиновалась и встретилась с бесцветными глазами альбиноса. Страх сковывал ее с головы до ног. Но отступил, когда она посмотрела на Алтео. Она не увидела в его глазах приговора. А вот мужской интерес – да. И к нему примешивалось сочувствие.

– Подойди и сядь, – последовал новый приказ. Не грубый, не жесткий. Распоряжение правителя, который привык отдавать их привычно, не заботясь о том, кто слышит и исполняет.

Элайсси села напротив мужчины. Он не сводил с нее глаз. Чем дальше, тем сильнее кельми сознавала, чем ей придется расплачиваться за спасение из рук Владыки Драконов.

– Расскажи мне о проклятии кельми, – велел он.

– Кельми и драконы не могут зачать потомство, Владыка Алтео. Это знают все.

– Это я тоже знаю. Расскажи, что происходит с кельми, когда дракон прогоняет ее.

Она стиснула зубы. Зачем он бередит эту рану? Чего хочет от нее, кроме того, что читается в его алчном взгляде? Это он может взять и так, без расспросов.

– Говори.

Тон князя был непререкаем. Элайсси не смела отказать.

– Она больше не чувствует других мужчин. Может вступать в связь с ними. Может зачать ребенка. Но ее душа остается мертва и безразлична к нему.

– Даже если мужчина хорошо обращается с ней? Заботится, бережет? Дарит ласку? Вы не способны ответить на это взаимностью?

– Мы знаем, что такое благодарность. Мы способны на уважение. Умеем отвечать лаской на ласку и заботой на заботу. Но полюбить после дракона не способны никого.

– А другого дракона? Разве не было случаев, когда одна и та же кельми доставалась двум драконам? Или азрайлы ищут лишь свежей добычи?

Элайсси поежилась. Расспросы князя бередили рану в груди. Но она не имела здесь своей воли, да и нигде не имела, в этом жестоком мире, принадлежащем мужчинам. Здесь у женщин, а у кельми вдвойне, был лишь один выбор: подчиняться и страдать по их воле, либо пресечь страдания вместе с собственной жизнью. Были и те, кто выбирал второе. Но Элайсси слишком боялась смерти.

– Азрайлы предпочитают свежую добычу, – с горечью молвила она. – Но некоторым сестрам довелось побывать в руках не одного дракона. Если второй был сильнее первого, он пробуждал в ней страсть. Если слабее – просто пользовался по своему хотению. Даже самый слабый азрайл сильнее самой могущественной кельми.

– Скажи мне, Видящая Элайсси… – Голос Алтео стал непривычно хриплым. – Кто из азрайлов сильнее: Ральдарин или его верховный прорицатель?

– Камарис? Он очень силен. Кровь Владык дает изначальное могущество. Но Камарис стар и многоопытен. Он закалил свои способности за века. Я не знаю, кто одержал бы верх, если бы Владыка и его прорицатель вдруг сошлись в магическом поединке.

– Хорошо, – проговорил Алтео обманчиво мягко. – Как ты считаешь, могли способности Камариса передаться его сыну?

– Сила азрайлов живет в их роду, – кивнула Элайсси.

– А полукровке?

– Если отец инициирует его, он обретает силу рода полностью, вместе с драконьей ипостасью. Если нет, лишь часть способностей передается.