Невеста мага времени. Проклятый дар

— На картине. Чьи руки в кусте? — шепчу Астору, благо тот сидит совсем рядом.

Эррис оборачивается и в ее беглом взгляде мне чудится напряжение.

Проследив за моим взглядом, Астор догадывается, на что я смотрю.

— Там никого нет. Пять богов. — уверенно отвечает он, но я с улыбкой киваю: — Есть. Могу поспорить, на что угодно.

И когда Астор хочет мне что-то возразить, музыка резко обрывается.

— Невозможно играть, когда шепчутся в зале! — вскакивает со своего места возмущенный Комрей и широким жестом отбрасывает смычок. Тот отлетает, ударяется о крышку рояля и, после характерного хруста, падает на пол.

— О! — выдает Эррис и ее взгляд словно проясняется, — Это было необыкновенно!

— И незачем было портить хорошую вещь! — менторским тоном перебиваю я, хмуро оглядывая смычок. Терпеть не могу, когда на пустом месте умышленно портят вещи. Вот, зачем было ломать, а? Сердце кровью обливается, когда смотрю на отломанный кончик. Смычок-то в чем провинился?!! — Лучше расскажи, зачем ты всё это затеял? Я домой хочу, а не музыку слушать.

Рядом раздался отчетливый хмык Астора, но мужчина промолчал.

А я… уже приготовилась было услышать пространную речь насчет важности музыки и влияния искусства на массы, хотела даже покивать с насмешливым видом и сказать многозначительно: «Ну-ну!», как Комрей взял и удивил меня.

— Ради Эррис! Она любит музыку, я хотел удивить ее, — неожиданно широко улыбнулся мужчина и подошел к богине, — Позволь поцеловать твою ручку, милая.

— Целуй! — благосклонно разрешила богиня и протянула тонкую кисть.

И мой мир перевернулся с ног на голову.

Бывают в жизни такие моменты, когда чувствуешь вдруг ясное и четкое понимание. Которое опускается на тебя как прозрение. Вот и я сейчас, наблюдая за этими двоими, вдруг прозрела. Не Комрей предупреждал меня о чувствах Астора. Нет. Всё было наоборот! И как я могла это забыть? Астор после нашего поцелуя в сердцах бросил, что Комрей играется со мной, а любит другую. Я и сама это интуитивно понимала, что Хранитель лишь притворяется влюбленным, чтобы заполучить артефакты и замок. Но вот этот интимный поцелуй в ладошку внезапно расставил всё по местам. Как и склоненная перед богиней рыжая шевелюра Хранителя.

Они сговорились. Заговор рыжих! У, как меня это злит!

Давно, по-видимому, еще много лет назад они пришли к обоюдному соглашению. Играют свою безумную пьесу слажено, как по нотам. Но почему Эррис клялась, что любит Астора? Снова обманула? Пыталась сыграть на моих собственных чувствах, вызвать вину, манипулировать мной? Но зачем нужно было поступать так сложно? Зачем?!

Весь этот спектакль казался полным бредом. Безумным бредом. И я впервые задумалась: а не безумен ли сам Комрей? Тот, кто обвинял своего брата в сумасшествии, сам ведет себя неадекватно. Уж больно зациклен он на нескольких вещах, ни о чем не может думать, кроме них: власти, своем величии, сокровищах семьи, он борется за них, втаптывая чувства других людей в грязь, даже не оглядываясь на них.

Он решил жениться на мне. Ради достижения своей цели даже маскарад с Пашей провернул — полтора года голову морочил! И, если я воспротивлюсь, мое мнение его не волнует. Откажусь после концерта, он придумает еще что-то, что заставит меня сделать выбор. Напоит любовным зельем, применит магию, еще что-нибудь столь действенное… Лишь бы я согласилась, и мы сегодня вечером поженились.

Обратного хода нет.

Он вбил себе в голову, что хочет именно так. Мнение какой-то слабой человечки его не волнует. Совсем!

Я поняла это с ужасающей ясностью. Комрей — эгоист, фанатик. Сумасшедший! И, кто знает, до какой степени простирается его безумие.

— Кстати, брат! — голос Астора прозвучал с ленцой, будто ему и говорить-то не хотелось, — Ты знаешь, что Эррис нашла камень Гордир?

— Гордир? — мужчина резко вздернул голову, — Вот, так удача. Камень богов! И где ты нашла его, милая?

— В хранилище Горгоны. Шла она, случайно, мимо, шла и нашла… — хохотнул Астор, — Представляешь, брат, она перенастроила камень на Елену. И тот теперь служит ей.

— Что? — тихо, но как-то страшно рыкнул мужчина, а его рыжие брови сложились в одну, — Что ты сделала, Эррис? Привязала камень к иномирянке?! Божественный камень Гордир?!

Он выпрямился и гневно сверкал глазами, ожидая ответа богини. На секунду показалось, что сейчас он ее стукнет.

— Ну, я подумала, что удобно было бы следить за ней по крови, — беспечно отмахнулась богиня, пожирая взглядом Комрея, — Ты сыграешь мне еще раз? Ту пьесу, как она называлась, запамятовала? Кажется, «Поднималась буря»? Чудесное произведение. Пробирает аж до дрожи! У-ух!

— Где камень сейчас?

Даже я поняла, что мужчина взбешен. До высшей степени. Богине же было море по колено.

— Ах, прячется где-то! В замке. Не хочет в петлю времени угодить, которую ты поставил.

— Я поставил! — взбешенно произнес Комрей, и воздух вокруг него подернулся силой, — Призови камень, или я за себя не ручаюсь!