Невеста мастера

Взгляд ее был устало-холодным — как были их отношения со времени их последней ссоры, но, как всегда, от мощной мужской красоты мужа у нее перехватило дыхание; захотелось дотронуться до этого гордого лица архангела, почувствовать литую сталь его тела… Сегодня утром это как будто вернулось к ним, и хотя он встал и, не говоря ни слова, отправился на верфь с Дайланом еще до восхода, к ней пришла надежда, что их отчужденность проходит или хотя бы идет на убыль. Но вот сейчас опять — глядит как на преступницу какую-то.

— Что я опять сделала не так, Лохлен?

— Не строй из себя невинное дитя, принцесса! Виделась с Алексом, хотя я тебе это запретил!

Она пожала плечами, пытаясь в то же время стереть пятно красной охры с пальцев.

— Что с того?

На щеках у него задвигались желваки, он покраснел.

— Я не знаю, что ты ему наговорила, но он уже начал заметать следы. Тип вышел на одного матроса, Сэгвин его фамилия, любил с огоньком побаловаться, так оказалось, что он уже в море — и это сразу после того, как его видели с Алексом.

— Что? — Констанс быстро вздернула голову, мысли вихрем завертелись в ней. Она поверила, |когда ее дед сказал ей, что он не имеет ничего общего с поджогом «Винд-Уэста». Выходит, он теперь идет по следу, а это значит…

— Он мне верит! Боже, он мне поверил!

— Верит! Это, конечно, самое важное! — Лок в ярости подергал себя за волосы. — Влезла и все испортила! Этот Сэгвин мог стать нашей козырной картой. Она сорвала с себя фартук и швырнула его на спинку кресла.

— Мне надоела эта игра «око за око». Противно. Пора кончать с этим.

— Так ты, на чьей стороне? — загремел Лок.

— Почему это я должна быть на чьей-то стороне? — отрезала она.

— Потому что иначе нельзя. Я не хочу, чтобы моя жена меня предавала на каждом шагу! — Его пальцы угрожающе впились ей в плечи, лицо потемнело. — Выбирай, Констанс, или ты со мной на сто процентов, или нам не по пути.

Кровь отлила у нее от лица.

— Я говорила тебе, что я тебя люблю, Лок Мак-Кин, и я никогда не сделаю тебе ничего плохого.

Он потряс ее так, что голова ее откинулась назад.

— Выбирай!

Слезы навернулись ей на глаза.

— Между чем и чем? Между моей нормальностью и моей любовью?

— Между Латэмами и Мак-Кинами!

— Но мы же все связаны, неужели ты не понимаешь? Как я могу выбрать? Это невозможно!

— Ты или со мной или против меня, — сказал он с каменным лицом. — Это просто.

Она беспомощно покачала головой.

— Я не могу, и не буду участвовать в этой битве и не хочу такого будущего, которое полно горечи и тревоги.

— Ладно, пусть так! — Он так резко отпустил ее, что она пошатнулась.

— Нет! — Она в отчаянии схватила его за ворот рубашки. — Не думай, что так легко отделаешься от меня, Лок Мак-Кин! Это тебе не черно-белая картина, не какое-нибудь уравнение — пища для твоей проклятой логики! Ради Бога, ради меня, не будь таким прямолинейным, Железный Мак!

Лок попытался оторвать ее руку, она не поддавалась. Тяжело дыша, они смотрели друг другу в глаза.

— Почему ты не хочешь признать, что нет однозначных ответов на некоторые вопросы? Это же не значит признать поражение? Трагедия родителей — почему она должна стать нашей? — Она сказала это подчеркнуто мягко.

Он скривил губы.

— Хочешь, чтобы я все забыл? Чтобы на животе ползал и лизал Латэмам руки — как собака? Лучше смерть!

— Ну, при чем тут это? Прояви великодушие и к родителям, и к Алексу, и ко мне. Нет ничего позорного отказаться от чего-то, что уже потеряло всякий смысл и всякое значение. — В ее голосе послышались слезы. — Эта твоя гордыня — она тебя лишает свободы и никого другого, она тебе причиняет боль. Ведь в тебе столько добра, теплоты! А ты боишься показать это, боишься признаться, что ты совсем не тот, за кого себя выдаешь! Самозванец! Он дернулся.

— Это что еще за бред?!

— Ну, признайся. — Она обхватила его за шею, пытаясь прижать к себе его голову. — Ты же не Железный Мак, ты человек, со своими болями, своими потребностями, своей любовью… — Она прикоснулась своими губами к его. — … Как любой другой…

Она чувствовала, как он весь напрягся. Господи, хоть бы он понял и поверил! Но нет — он резко оттолкнул ее, и ее охватила волна горького разочарования.

— Будь ты проклята! — Ярость, желание, злость на свою собственную слабость — все это смешалось в нем и вызвало взрыв. Он ударил кулаком по ее незаконченному холсту, и тот полетел на пол. — Думаешь, затащишь меня к себе в постель и я обо всем забуду? О своей фамильной чести? Предательница, сумасшедшая!

Констанс ахнула. Ударил в ее самое уязвимое место! Старые страхи вновь нахлынули на нее. Ничего не изменилось с тех пор, как она сошла на берег с борта «Элизы». Придурковатая Лили никуда не делась, она просто пряталась.

Лок повернулся и вышел, хлопнув дверью. Как будто какая-то плотина рухнула у нее в душе, и слезы хлынули неудержимым потоком. Она бросилась в спальню, распахнула один шкаф, другой и начала лихорадочно выбрасывать из них свои платья, белье. Где ее старый мешок? Вот он! Она схватила его, стала набивать его, пока он не раздулся как воздушный шар.