Невеста моего сына

— Ты спрашиваешь, хочу ли я? А во имя чего я уничтожил отношения с сыном? Не уверен, что смогу их когда-либо восстановить, Саш. Но я сижу здесь, с тобой, на глазах у всей экспедиции. И  больше никогда не сделаю ничего подобного с тобой где-то еще, кроме спальни, потому что, как оказалось, я очень ревнивый. И хочу, чтобы все твои стоны и каждый сантиметр тела принадлежали только мне…

Я судорожно вдохнула, наполняя горящие от нехватки кислорода легкие.

— Так я не сплю? И все это правда?

— На этот раз правда, — он обнял меня, притягивая к себе. — А эти чертовы сны достали даже меня.

— Я видела тебя каждую ночь.

— Я тоже, — вздохнул он.

Я коснулась лбом его плеча и закрыла глаза. Его сердце билось часто-часто, совсем как мое. Почувствовала, как напряглись мышцы на груди, а потом, как он коснулся моих волос, ощутимо натягивая корни.

Запрокинув мою голову, Одинцов прошептал на ухо:

— Если ты еще хоть раз намекнешь о моем возрасте, клянусь, жалеть не буду. Затрахаю так, что ходить не сможешь.

***

— Просыпайся, приехали.

Его хриплый от долгого молчания голос заставляет меня вибрировать, как камертон. Улыбаюсь даже сквозь сон, и только после открываю глаза. Автобус уже стоит, а вдали горит вывеска «Holiday Inn».

Получается, все время пути, от самой остановки на таможне Руанды, до отеля я проспала у него на руках. И он даже не шелохнулся. Невероятно.

Раньше мои тактильные потребности при общении с другими людьми были сведены на минимум. Даже оставаясь на ночь у Адама, мы никогда не засыпали в обнимку, а прекрасно устраивались каждый под своим одеялом на своей стороне кровати.

Но с Одинцовым-старшим все иначе. Меня возбуждает даже его запах, а прикосновения творят со мной нечто сумасшедшее.

Он мягко гладит меня по плечу, по-прежнему обнимая, а я какое-то время продолжаю делать вид, что сплю. Кажется, он тоже знает, что я просто претворяюсь, но не спешит.

За окном темно, а я выспалась.

Только от этих фактов моя кровь медленно бурлит и закипает. Делаю глубокий вдох и обнимаю его за шею:

— Ты самая лучшая подушка в мире, знаешь?

Он широко улыбнулся.

Мне.

Как же долго я ждала этой улыбки. И какую цену пришлось заплатить за то, чтобы он мог вот так мне улыбаться.

Видимо, что-то промелькнуло на моем лице, потому что Одинцов мгновенно помрачнел. Заправил мой локон, убирая с глаз. И сказал:

— Ты совсем не умеешь прятать эмоции, Саш. Идем.

Я кое-как вылезла в проход, чувствуя, как все-таки онемело тело после долго сна, и сладко потянулась, за что тут же получила по мягкому месту.

— Эй! — подпрыгнула я.

— Я лучшая подушка, мне можно.

Все с той же улыбкой на губах он пошел на выход, а я осталась поднимать с пола свою нижнюю челюсть. Мистера Сапфировые Лазеры подменили на кого-то другого, пока я спала?

Он правда это сказал?

Я выбралась следом, ежась от легкого ветра, хотя холодно и не было. Просто зябко после сна.

Легкую отчужденность я заметила сразу же, как вышла. Ну потому что слепой не была. И если я не умела прятать эмоции от других, то остальные участники экспедиции даже не пытались делать этого.

Добро пожаловать в реальность, Саша.

Зина только мазнула по мне взглядом и кивнула, пробормотав: «Спокойной ночи». Вити уже и след простыл. Студентки с ветеринарного бросали в мою сторону косые взгляды и перешептывались. Ясно о чем.

Ладно. Это было предсказуемо. Душой компании я все равно не была, но терять расположение Зины и Вити жаль.

Поискала взглядом причину моих бед, и нашла у входа в одноэтажный отель, где он о чем-то договаривался со встречающим нас темнокожим мужчиной. Черт, а он стоил этого. Представляю, как мы выглядим со стороны, учитывая почти двадцатилетнюю разницу в возрасте, но не представляю, как отказаться от возможности видеть его улыбку и касаться его.

Вдруг четко поняла, что с работником отеля он как раз и договаривается о моем переезде к нему. И пока вытаскивала свой чемодан из ряда других, вспыхнула до корней волос. Потому что все остальные это тоже понимали.

При виде чемодана Одинцова запнулась. В прошлый раз, в Энтеббе, Алене стоило щелкнуть пальцем и  к ней подбежали мальчики в ливреях, которые сами отнесли ее чемоданы и чемодан Одинцова в нужный номер. А что делать мне?

Носильщики у отеля не тусовались, похоже, их здесь вообще не было. На обшарпанном боку красовались две поблекшие от солнца звезды. Пока я копалась, водитель решил эту задачу сам — выгрузил чемодан Одинцова на тротуар рядом со мной, захлопнул багажное отделение и вернулся за руль.

Автобус, чихнув, покатил на парковку. Одинцов, закончив с руандцем, подошел ко мне. Подхватил свой чемодан и мой, как будто так и надо, а потом обернулся, глядя на меня:

— Что такое? Идем?

— Ты не тащил чемодан Алены, но мой взял.

Его глаза потемнели. Он отпустил чемоданы на землю, подошел ближе, взял мое лицо в свои руки и сказал:

— Я много чего с ней не делал.

Ох, мамочки.

— Это угроза или обещание?

— Станет угрозой, если ты не окажешься в номере голая и как можно быстрее.