Невеста моего сына

Подождите, так это и есть ее лифчик? Он очень тонкий, вообще без швов. Я мог его даже не почувствовать в тот раз в автобусе, потому что привык к массивным застежкам, которые удерживали большую грудь Алены.

А вот у Саши грудь, хоть и двоечка, высокая, подтянутая. Конечно, она может обходиться и такими топиками.

— Снимай его тоже.

Я хочу видеть ее грудь, хочу на нее кончить, чтобы увидеть на ее теле следы собственной спермы.

Саша тут же раздевается. Ее послушание заводит одинаково сильно, как и ее острый язык, или упрямство, с которым она готова противостоять мне.

Оставшись голой по пояс, она снова обхватывает меня обеими руками у основания. Ведет подушечками до головки, которую облизывает, как леденец по кругу, иногда бросая на меня вопросительные взгляды, вроде «Все ли я делаю правильно?»

Ее губы касаются меня также легко, как в тот самый вечер в Энтеббе, правда теперь она осыпает поцелуями не мое лицо. Но ее нежность, забота и мягкость по-прежнему воспламеняют, как искра стог сена.

Кладу ей руку на затылок и немного подталкиваю ближе, проникая глубже. Ее поцелуи божественны, но я нашел объяснение ее неуверенности во взгляде. Она просто не умеет этого делать.

И не научится, если я не покажу ей как.

— Сильнее.

Перехватываю ее ладонь у основания и веду вместе с ней, показывая, что не надо отпускать головку, а можно сжимать сильнее. Опускаю ниже и сжимаю мошонку, и Саша повторяет с осторожностью и каким-то удивлением первооткрывателя.

Господи, она меня в гроб вгонит квадратными удивленными глазами. Порок переплетается с невинностью и бьет в голову, как неразбавленный спирт. Сам веду членом по ее губам, пока ее руки исследуют всего меня. Ее интерес перевешивает желание и приходится напомнить, что мы не на урокеи анатомии.

Проникаю глубже в ее рот, задыхаясь от горячей влаги. От того, как подрагивает ее язык, когда она принимает меня еще немного глубже. Отстраняюсь и беру ее снова.

— Дыши, Саша… — напоминаю шепотом. — Дыши носом.

Она тут же очень смешно сопит, втягивая воздух, и я не могу сдержать улыбки. Я ведь, черт возьми, трахаю ее рот, в этот момент, и совершенно не понимаю, как можно ощущать при этом умиление или восторг. Но каждое ее действие буквально кричит о том, что она живая. Настоящая. Реальная. И я не могу ею не восхищаться.

Поэтому все-таки отпускаю ее, позволяя делать со мной, что захочет. И даже нахожу в этом особенный кайф.

Она смотрит, изучает, пробует на вкус, снова только лижет или посасывает, сжимает меня обеими руками, иногда даже прикрывая глаза, словно ей также хорошо, как и мне удовольствия.

Ее губы стали ярко-красными, а на щеках и шее от усилий проступил румянец.

Потом наклоняюсь и двумя пальцами тяну на себя ее твердый сосок. Она стонет с моим членом во рту, и удовольствие накрывает с головой. Я едва не теряю контроль. Вбиваюсь в ее горло быстрее и глубже, чем нужно. И успеваю спохватиться только, когда ее лицо краснеет еще сильнее.

Снова понимаю, что привык к другому. Привык использовать женщин ради собственного удовольствия, не заботясь об их чувствах или ощущениях в тот момент, когда мой член проникал в их горло.

Отстраняюсь от нее, но она понимает это по-своему. Не останавливая движения рук, она сморит на меня снизу вверх.

— Хочу, чтобы ты перестал сдерживаться.

Толкаюсь бедрами навстречу ее руке. Глупышка.

— Мне не двадцать, Саш. И проще сдержаться, чем пойти на второй круг за ночь.

— Ах, ну да, — шепчет эта змея. — Как я могла забыть о твоем почтенном возрасте.

И тут же набрасывается на мой член, принимаясь двигать головой так сильно, что у меня снова подгибаются колени. При этом я проникаю еще глубже, чем в прошлые разы. То есть она умеет? Или просто хорошо учится?

Перед глазами темнеет. Чтобы устоять на месте, сначала хватаюсь за ее тонкое плечо. И только после снова тянусь к ее груди, и под моими пальцами она издает этот сладкий стон, посылая вибрации горлом.

Я хочу оказаться в ней раньше, чем кончу, но она не дает себя оттолкнуть. Ладно… Пусть поймет, чем мужчина в почти сорок отличается от всегда готового подростка. Когда мы добираемся до станции «Конечная», нам нужно время, чтобы снова прийти в строй.

Наматываю ее волосы на кулак и делаю несколько глубоких толчков в горло, раз уж она сама доказала, что может это вытерпеть. Беру ее сильнее, чем раньше, трахая так, что из глаз бегут слезы. Удовольствие стекает в пах, концентрируясь в яйцах, и я не пытаюсь остановить его в этот момент. Только перехватываю основание члена и направляю его на ее грудь и шею. Сперма толчками исторгается на ее форфоровую кожу. Несколько жемчужных капель достается ее подбородку, пока сама Саша тяжело дышит, приоткрыв рот и держа меня одной рукой за бедра.

Не могу сдержаться и размазываю сперму по ней, пока она смотрит на меня снизу вверх. Обвожу сосок, наслаждаясь его твердостью, и перевожу дыхание сам.