Невеста на пару дней

— Хм, как вам сказать, по утрам он не в самом хорошем расположении духа. Впрочем, вам, как его матери, разумеется, об этом известно. — Она улыбнулась и рассказала Либби историю с открытками, которые приготовила для коллег.

Либби смеялась от всего сердца.

— Надеюсь, вы сделали это не в понедельник утром?

Белла рассмеялась в ответ, пожалуй, впервые искренне и весело с той поры, как переступила порог дома Монкриффов.

— О, я бы не посмела. Это был четверг. Правда, Хью тоже был хмурым.

— Значит, вы быстро можете нарисовать любого человека?

— И не только человека. Одну секунду. — Она открыла сумочку, достала карандаш, небольшой блокнотик и лукаво посмотрела на Элизабет. Сделав набросок, она повернула его к Либби. На страничке были изображены ее любимцы: Ленни, Уилф и Сьюки.

— Какая прелесть! — воскликнула та. — Могу я оставить рисунок себе?

— Разумеется. — Белла вырвала страницу.

— Благодарю. Так что же вы нарисовали на открытке для Хью?

— Вы ведь его мама, не думаю, что мне стоит вам показывать.

Либби опять рассмеялась.

— Когда он был подростком, мне приходилось силой тащить его из постели. Поверьте, я не раз видела его недовольным и злым.

— Что ж, раз так, я не могу отказать.

Она принялась рисовать и не сразу заметила, что вокруг них собрались люди, желающие увидеть ее набросок. Господи, она ведь должна вести себя совсем по-другому, должна шокировать и отталкивать всех, а не заставлять улыбаться, как обычно делала настоящая Белла Фарадей.

Хью будет недоволен. Надо исправить положение прежде, чем появится группа и Хью выйдет из-за рояля.

Наконец появились растерянные музыканты, с выражением сожаления на лице, и Хью был свободен. Первым делом он решил, что необходимо спасать Беллу от мамы, но с удивлением обнаружил ее в центре большой толпы. Все смеялись и шутили, заглядывая в блокнот, который она держала в руках.

И еще — Белла выглядела так, словно находилась в своей стихии.

Только не это. Все должно быть совсем по-другому. Ведь его блестящая идея была иной. Но похоже, его семья вовсе не считает ее неподходящей сыну. Да и сама Белла забыла о роли взбалмошной девицы.

Впрочем, разве не он убеждал ее быть самой собой? Она ведет себя как отличный графический дизайнер, с первого же дня вписавшийся в его команду. Сейчас, благодаря ей, атмосфера в зале изменилась, она озарила комнату светом улыбки, и все словно оживились, от напряжения не осталось и следа. Это пугало и радовало в равной мере. Хью влекло к Белле, но внутренний голос твердил, что лучше держаться от нее подальше и помнить о произошедшем с Джесси. Ему стоит проявить благоразумие, а это значит, надо увести Беллу, прежде чем она скажет то, что наведет его родных на мысль о заранее подготовленном для них спектакле.

По роли она его девушка, так что будет вполне естественно подойти и обнять ее за плечи.

— Скучала по мне, дорогая?

Белла подняла на него большие голубые глаза.

— Хью!

— Я свободен, дорогая, так что можем потанцевать.

— Но… — Она выглядела растерянной.

Он стоял так близко, что ощущал тепло ее тела и аромат духов.

— Можно, я сначала закончу рисунок?

— Конечно. — Он сделал шаг назад, намеренно увеличивая расстояние между ними, поскольку желание прижать ее к себе было почти непреодолимым.

Хью видел ее рисунки еще в «Инсурго», но впервые наблюдал за процессом создания. Поразительно, как ловки ее движения. При этом она смешно зажимает кончик языка передними зубами, и от этого ему внезапно захотелось ее поцеловать.

Может, ему все же лучше отказаться от танцев? Близость друг к другу лишь разожжет желание.

Белла закончила рисовать его отца с Ленни и с улыбкой передала рисунок Оливеру. Тот склонился и поцеловал ее в щеку.

— Спасибо, дорогая. Прекрасная работа. Могу я попросить вас позже нарисовать для меня Либби и Сьюки?

— Непременно, мистер Монкрифф, — кивнула Белла. — Но сразу хочу оговорить, что оплату я беру вперед, так что вам придется сначала потанцевать со мной.

Отец Хью просиял.

— С большим удовольствием.

Поразительно. Даже в платье из шторы и с ярко рыжими волосами — две вещи, которые должны были привести отца в бешенство, по мнению Хью, — она умудрилась его очаровать. И лишь тем, что была самой собой. Она не стремилась к этому, но удивительным образом будила в людях лучшие чувства.

Хью увлек Беллу в другую часть зала.

— Хочу извиниться, что бросил вас на съедение волкам, — тихо сказал он, — хотя вижу, что вам удалось превратить их в пушистых болонок.

Белла рассмеялась.

— О чем вы, Хью. У вас прекрасная семья.

— Только когда они не цепляются ко мне, — скривился он.

— Я серьезно, Хью. Они все очень милые люди. — Она опустила глаза. — Это я должна перед вами извиниться. Я совсем забыла о своей роли. Понимаете, я рассказала вашей маме об открытках, которые сделала для всех коллег на прошлой неделе, и как-то так получилось, что я стала рисовать собак, и… — Белла замолчала и потупила взгляд. Хью сжал зубы от неожиданного и очень сильного желания ее поцеловать. — Короче говоря, меня понесло. Простите. Обещаю, с этого момента буду вести себя самым отвратительным образом.