Невеста Обалуайе

– Ты навела порчу… – в отчаянии прошептала Ошун, закрыв лицо руками. – Ты призвала духов и испортила моих детей! Недаром они плачут не переставая с самого рождения! Недаром они не похожи на своего отца! Никто, кроме тебя, не может сделать такое! Никто не осмелится! Проклятая ведьма, ведьма! Стерва! Сука!

Нана тихо рассмеялась, достав пачку сигарет. Закурила, выпустив облако дыма, ставшее в лунном свете голубым.

– У меня мало времени, Ошун, и поэтому позволь перейти сразу к делу. Я полагаю, что дети, рождённые от Эшу, тебе не нужны? Прекрасно – я заберу их. Не спорь, не спорь со мной сразу, девочка! – пренебрежительно взмахнула она сигаретой, видя, как Ошун, ахнув, загородила собой близнецов. – Успокойся, не скаль зубки и подумай своими куриными мозгами! Что плохого в том, что известная модель, актриса, лицо фирмы «Эстрелу» отдаст своих детей на воспитание тётке мужа? Очень богатой тётке, хочу тебе напомнить! Я не причиню вреда своим внукам, поверь мне! У них будет всё, чего в детстве не было ни у тебя, ни у твоего Шанго. Они вырастут в богатом доме и не будут ни в чём нуждаться. Они получат прекрасное образование. И не сделаются бандитами и убийцами, как твой муж и его братья! Разве ты не хочешь счастья своим детям, Ошун?

– Счастья?.. – шёпотом переспросила Ошун. – У тебя?! Да Оба, Эвинья и Марэ чудом не задохнулись в твоём доме! А ведь это были твои собственные дети!

– Но ведь не задохнулись, правда же? – невозмутимо отозвалась Нана, глядя на кольца сигаретного дыма, оставляющие на стене причудливые тени. – И жизнь их сложилась недурно. И стала бы ещё лучше, если бы они меня слушались… Но кто в наше время слушает матерей?

– Но зачем, зачем тебе мои дети?! Я не отдам их! Ни за что на свете!

– Боже, какая же ты дура! – вздохнула Нана, выбрасывая сигарету за окно. – Ну, подумай хоть немного, красотка! Что ты будешь делать с малышами, оставшись совсем одна? Прими хоть раз в жизни ответственное решение и не делай глупостей. Отдай мне Таэбо и Каинде, и…

– Оставь меня в покое, Нана Буруку! Ты не получишь моих детей, кто бы ни был их отец! Они мои, ты слышишь? Мои! – Ошун оскалилась, как уличная кошка. – Я родила их, я их мать! И я не позволю тебе…

– Не позволишь – мне? – скучающе переспросила Нана Буруку, пряча сигаретную пачку в сумочку. – Хочу тебе напомнить, девочка, что ты сейчас совершенно беспомощна. Муж бросил тебя – и поделом. Жанаина, когда узнает о твоих проделках, тоже не захочет тебя видеть. Она, как все добродетельные особы, не выносит шлюх. Эшу… ну, это Эшу. Он – сукин сын, но не дурак и понимает, что со мной лучше дружить. Как думаешь, смогла бы я приблизиться к твоим детям без ведома Эшу Элегба?

Ошун беззвучно ахнула. Её лицо стало пепельным.

– Я заберу твоих детей тогда, когда захочу, безмозглая тварь, – холодно подытожила Нана, поднимаясь. – Путь открыт, двери нараспашку. И ты ничего не сможешь сделать. Смирись с этим. Ты ведь не спишь уже несколько ночей подряд, Ошун, не правда ли? Ты слаба, как выброшенная на берег медуза. Ты едва держишься на ногах. Минута-другая – и всё…

С минуту Ошун в ужасе смотрела в бесстрастное лицо Нана Буруку. А затем рухнула на колени.

– Нет… Нет! Нет! Что угодно, но не это! Не трогай моих детей! Не прикасайся к ним! Я больше никогда не встану у тебя на пути! Я прошу прощения за всё, что сделала! Я уеду из Баии, увезу детей, и ты больше никогда обо мне не услышишь! Я сделаю всё, что ты прикажешь, всё, слово ориша Ошун, – но не забирай моих детей! Прошу тебя! Прошу!

Нана спокойно, задумчиво смотрела на рыдающую у её ног женщину.

– Ты сделаешь то, что я хочу, Ошун?

– Всё, что ты хочешь! Да! Всё, что ты хочешь!

– Хорошо. Услуга за услугу, девочка. Если ты выполнишь моё условие, одного малыша я оставлю тебе. Второго заберу. Уж прости, но он мне нужен для дела.

Ошун с ужасом закрыла лицо руками.

– Слушай меня очень внимательно, Ошун: реветь продолжишь, когда я уйду. Завтра моя дочь Эва приведёт на террейро в Бротасе свою подругу – эту кариоку Габриэлу. Завтра на террейро день Ошун. Барабаны будут греметь в твою честь. И во время макумбы ты должна будешь спуститься к Габриэле и овладеть ею. И после этого ты сделаешь с ней то, что прикажу тебе я. И, разумеется, никто не должен об этом узнать. Ты согласна? Тогда я удовольствуюсь лишь одним твоим сыном. С другим можешь делать что хочешь.

Ошун, не отвечая, плакала навзрыд. Нана Буруку наблюдала за ней с брезгливой улыбкой. И отпрянула от неожиданности, когда Ошун вдруг, вскочив, выпрямилась во весь рост, отбросила с мокрого лица волосы и истошно завопила:

– Дона Жанаина! Одойя, одойя, одойя, Йеманжа, аго!!!