Невеста по обмену

Следил за преображением будущей супруги и не верил глазам. Лиза из землянки стремительно превращалась в водянку, которая не боялась ничего. Вела себя царственно, но не вызывающе. Знала себе цену, но без фанатизма. Старалась следовать традициям, созданные предками.

Произошедшее в резиденции очень многое изменило для неё. Привычный мир пошатнулся и теперь ей предстояло найти новое равновесие. И я хотел быть рядом, чтобы помочь, поддержать, сделать всё возможное, чтобы помочь привыкнуть к новой жизни.

К сожалению, оградить её от допроса я был не в праве. Она хотела присутствовать, даже несмотря на то, что допрашиваемые могли сделать больно разговором, словом, делом. Но моя девочка ничего не боялась. А я и представить не мог, как она росла на Земле вдали от родных, вдали от наших обычаев.

Вдали от меня.

Я ещё не знал, что делать с полученной информацией о предательстве Люция. С одной стороны, я мог громогласно объявить, что мой старший брат совершил преступление против короны. Но, с другой, мне пришлось бы открыть правду простому народу о других мирах. О возможности переноса в параллельный. Эта тайна годами сохранялась в королевских семьях и их приближённых, чтобы не нарушить равновесие.

И я знал, что Люций именно на это и рассчитывал. Знал, что я не предам корону. И теперь я хотел только одного: его смерти. Знал, что Люций нападёт ещё раз, но теперь я буду готов к атаке.

Передо мной встал нелёгкий выбор: отправить брата в темницу за все его предательства, что будет правильным, либо убить его при первой же возможности, что будет хорошо и безопасно.

Ненавидел, когда выбор был между «правильно» и «хорошо». Или иначе «плохо» или «неправильно». Одно другого лучше!

В комнате допроса за круглым столом собрались все приближённые к королевской семье. В этот раз я учёл замечание Лизы: она хотела сидеть не просто рядом со мной, а вместе на одном большом королевском стуле. Хотела почувствовать равноправие Вэстриса.

Ощущал, что она чувствовала себя немного неуютно, но виду не подавала, оставаясь серьёзной.

Рамон сидел сбоку от меня, нахмурившийся и недовольный. Он всё ещё не верил, что Лиза не иномирянка. Считал это проказами Люция. По правде сказать, после предательства Бренды, старик не доверял никому. Не осуждал его. Думаю, я бы тоже сошёл с ума, если бы Лиза сбежала.

Джанис сидел неподалёку от Рамона. Я догадывался, что старый друг переживал, потому что его истинную собирались допрашивать первой. Рамон был недоволен его присутствием, но я настоял на этом: всё-таки Джаниса уже успели вмешать в эту передрягу. Как минимум, он помог спасти мою невесту, как максимум, узнал о переносах.

Использовать зелье забвения я не собирался.

По правую сторону от Лизы сидела Алиссия. Мудрая женщина, которая знала, если не всё, но многое. Допросы никогда не проходили без её участия. Она всегда была беспристрастным вершителем судеб. И у неё была замечательная для этого способность: она видела истину. Давно пытался научиться этому навыку, но оказался бессильным боевым магом.

Завершало круг одно единственное место: допрашиваемого. Стояло три склянки зелья правды, по одной для: Катрины, Нейлы и Корнелии. Не хотел давать старой подруге это зелье, потому что оно причиняло нестерпимую боль. Лгать становилось невозможно. Действие было рассчитано на час. Пытался поговорить и с Катриной, и с Рамоном, но оба были непреклонны. Катрина ещё и настояла, что выпьет его, потому что ни в чём не виновата.

В зал вошла Катрина. Допрос начался. Она держалась холодно, статно, как полагало высокопоставленной даме. Она не боялась ничего.

Выслушала правила Алиссии, коротко кивнула и залпом осушила болезненное зелье. Ни один мускул на лице не дрогнул, хотя, судя по сжатому кулаку Джаниса, ей было очень больно: её истинный пытался ослабить боль, взяв её на себя.

— Катрина, ты подтверждаешь, что предала королевскую семью, рассказав Люцию, что невеста Адриана и землянка поменялись местами, чтобы восстановить равновесия чувств? — Рамон начал допрос первым.

Поморщился. Этот старый индюк никак не хотел признавать, что моя Лиза на самом деле с Воды.

— Нет, Рамон. Это всё твоя паранойя из-за моей матери. Я преданна Адриану и Элайзе. Я готова служить им до конца жизни и даже поклясться в своей верности, — холодно отчеканила Катрина.

— «До конца жизни?» — ядовито процитировал Рамон. — Меткая поправка. Планируешь сократить их жизни?

Ох, как же он умел цепляться к словам!

— Это скорее сделаешь ты своим помешательством. Я не намерена сокращать ничью жизнь. Я выросла с Адрианом, я отношусь к нему, как к брату и благодарна, что он принял меня, как родную, — она сделала короткую паузу, а потом добавила: — И также не виновата, что ты, Рамон, оказался бездетным и считаешь, что именно из-за меня у тебя всё разладилось со своей истинной.

Под этим зельем было невозможно молчать. Катрина говорила то, что думала. В обычной ситуации она бы промолчала, не стала бы провоцировать мужчину, стараясь сгладить углы. Но не сейчас.

— Где ты была весь день? — Рамон неумолимо продолжал.