Невеста призрака

Он мог контролировать чувства, мог их подавить, мог их вызвать. Но перед своими обнажающимися тайнами он был беззащитен.

Изабель огляделась. Ей хотелось хоть чем-то помочь ему.

Подойдя к столику, она взяла ещё одно письмо от влюблённой поклонницы.

— Все письма адресованы тебе, — произнесла она, — и ни одного — Леру. Эрик… Бал начался с психологического насилия?

Мужчине требовалось время, чтобы обрести над собой контроль. В полумраке гримёрной раздался его вкрадчивый шёпот.

— Почву для Бала я подготовил чуть раньше. Старший брат Луи — Лоран — пропал без вести. Театр, где этот ублюдок выступал, закрыт после случая с люстрой. А в Париже ходят слухи о Призраке Оперы, — он прервался. — Это ничтожество играло только мои роли, ему отдали мою гримёрную, он не мог отделаться от моей тени, преследующей его. Письма на моё имя, приходящие ему, довели его до нервного срыва.

Мужчина прерывисто вздохнул. Его руки дрожали, и потому Эрик скрестил их на груди.

Изабель сжала подол платья, вперив взгляд в письма. Их было так много… и теперь, если Эрик вернётся на сцену, он совершенно точно будет вновь пользоваться женским вниманием.

Готова ли она жить с человеком, за которым тянутся настолько тяжёлые тайны? Хотела ли она, чтобы он вернулся к нормальной жизни?

В подвале не будет ни соперниц, ни сумасшедших, готовых сжечь чужой дом, ни изнуряющей рутины, ни ответственности.

Нужен ли ей этот разговор прямо сейчас?

Оборвать Эрика, приказать ему замолчать, спуститься в подвал и навсегда закрыть двери от жестокого и холодного мира.

Так просто, так маняще.

Она сжала губы, думая об этом. Эрик не издавал ни звука, девушка тоже не шумела. Звуки издавали только изредка потрескивающие свечи.

И потому Изабель вздрогнула, услышав громкий стук в дверь.

— Это Гаскон, — негромко произнёс Эрик. — Открой. Сегодня он нарушит клятву.

Глава 32

— Не ожидал, что ты настолько кому-то доверишься, — вздохнул Гаскон, услышав приказ Эрика. — После такого Идо точно отправит и тебя, и меня либо в психушку, либо за решётку.

— Гаскон, друг мой, — произнёс Призрак Оперы, не сводя взгляда с девушки, — её от меня не спасут ни тюрьма, ни мягкие стены, ни даже моя смерть.

Начальник закурил сигарету, выразительно закатив глаза.

— За годы я и забыл, как раздражает твой пафос, — он выдохнул дым сквозь зубы. — Клянусь Богом, Валуа, я тебя ненавижу. Идо!

Изабель подпрыгнула. Мужчина продолжил:

— Чтоб после этого разговора я не видел его в подвалах театра.

Изабель напряглась, взглянув сначала на Гаскона, потом на Эрика.

— Сделаю всё возможное.

— Уже делаешь.

Эрик шагнул вперёд, опустил ладонь на талию девушки, прильнул к ней, зарылся носом в пышные кудри. Изабель вспыхнула. Её всякий раз поражала беззастенчивость мужчины, который нисколько не боялся проявлять свои чувства на людях.

Изабель глухо вздохнула и перевела взгляд на Гаскона.

— Мсье Мартен… мы можем начинать?

— Да, — начальник выдохнул в потолок струйку дыма, глядя на небольшую хрустальную люстру. — Начало… с самого начала мы втроём условились, что не тронем ни друзей, ни знакомых Леру, ни других актёров из Opéra Garnier. Тем более, ряды последних уже поредели.

Он бросил мрачный взгляд на Эрика. Призрак Оперы не отреагировал на обвинение.

Потерев руки, Гаскон сел в кресло, стряхнул пепел на одну из старых газет, что вот уже пять лет лежали на тумбочке. Эрик опустился на мягкий диван, привлёк Изабель к себе.

Он не мог даже на мгновение отпустить её, будто боялся, что девушка в любой момент могла сбежать.

— Хочу сказать, что это было моим требованием, — продолжил Гаскон, выдыхая дым, — не все люди в мире виноваты, что Луи Леру — сумасшедший психопат. Тем более, вне стен театра он был учтив, вежлив, даже скромен. Но если рядом была сцена — у парня начинались припадки. Ну как и у твоего, Идо, — он кивнул на Эрика. — Только Валуа все капризы прощались за опыт работы, славу и талант. Леру же хотел всего, сразу, побольше и никогда не был доволен успехами. Потребительское отношение во всей красе.

Гаскон втёр докуренную сигарету в газетный лист и тут же закурил вторую.

— Грешно так о покойниках, но и до пожара он был гнидой, — Гаскон откинулся на спинку кресла, зажав сигарету зубами. — Мы решили мстить этой твари за Валуа, пока он не спалил своими амбициями всех актёров Парижа. Мы условились, хотели продумать все действия, чтобы у каждого было алиби, но… разве Валуа позволит выдохнуть и подготовиться? Как только Леру дал первое представление в «Lacroix», Призрак Оперы похитил его жену прямо из гардеробной.

Изабель посмотрела на Эрика. Его бледное лицо ничего не выражало.

— Лёгкая мишень, — продолжил начальник. — Валуа… мне говорить, что ты с ней сделал?

— Да.

— Как угодно, — Гаскон пожал плечами и глубоко затянулся. — Честно говоря, и сам не знал, как с ней поступить. Пытать? Грязно. Убить сразу? Мелочно, безыдейно, на месть не похоже. Поэтому он запер Лоретт в каменном склепе без еды и воды почти на неделю.

Глаза Изабель округлились. Гаскон же казался бесконечно уставшим, печальным.