Невеста рока. Книга вторая

— Я отнесу маму в ее комнату, — сказал Вивиан. Несмотря на свое жестокосердие, он содрогнулся, когда поднял мать на руки. Она была легкая, как ребенок.

Шарлотта осталась совершенно одна. Дрожа от холода, она села на кровать и закрыла лицо руками. Она была настолько потрясена, что даже не могла плакать. Но, не переставая, шептала:

— О, дорогая матушка, моя дорогая леди Чейс, ну сделай же, Господи, так, чтобы я умерла с вами в этот час!

Но смерть была не для нее, такой молодой и здоровой. И по какой-то иронии судьбы именно в этот момент Шарлотта впервые почувствовала, как внутри нее шевельнулся ребенок. Она лежала под одеялом, поглаживая раненую щеку. Все ее тело страшно болело, а сердце разрывалось от стыда за происшедшее и горя.

Когда спустя несколько минут Вивиан дотронулся до нее и произнес ее имя, она вздрогнула и тихо проговорила:

— Уходите! Оставьте меня в покое!

Он смиренно произнес:

— Шарлотта, дорогая жена моя, я не собираюсь причинить вам боль. Я пришел сюда попросить у вас прощения.

Она оставалась лежать, слишком несчастная, чтобы удивиться такому резкому повороту в происходящем. Снова горячие слезы потоком заструились из ее глаз, пропитывая наволочку.

«Его извинения пришли слишком поздно, — подумала Шарлотта. — Они опоздали на несколько месяцев».

Прерывающимся голосом она произнесла:

— Вы — причина ее смерти. И я не хочу видеть вас. О, уходите, оставьте меня в покое!

Но он оставался на месте и не двигался. Затем присел на край постели. Его лицо посерело, в глазах стояло страдание. Ибо впервые в жизни Вивиан Чейс узнал, что такое — испытывать страх.

— Зачем вы так, Шарлотта, — проговорил он. — Никому не хочется слышать, что он — убийца собственной матери.

Она повернулась к мужу и посмотрела на него заплаканными глазами.

— И тем не менее это правда.

— Это был несчастный случай, — бормотал он. — Я обезумел от вина. Не понимал, что делаю, и не знал, что она слышала все. Я хотел объяснить, но с бедной мамой случилось непоправимое.

— Прошу вас, не говорите о ней, — перебила его Шарлотта. — И не надо спорить со мной, Вивиан. По крайней мере сегодня, в день, когда она умерла… дайте же ей спокойно лежать под этой крышей, или вы хотите, чтобы ваша ненависть и эгоизм преследовали ее до самой могилы?

Он грыз ногти.

— Я пришел принести вам свои извинения. Разве этого недостаточно?

— Вы уже ничем не можете исправить содеянное. Всего будет недостаточно. Перестало биться самое благородное сердце на свете…

— Я исправлюсь… Попытаюсь быть хорошим мужем для вас, Шарлотта, — сказал Вивиан и, полностью утратив контроль над собой, внезапно расплакался, как маленький ребенок.

Шарлотта глубоко вздохнула. Она была настолько удручена, что не могла испытывать жалости к мужу, а то, что он просил у нее прощения, казалось ей сейчас совершенно ненужным. Ей было противно смотреть на него. Элеонора Чейс навсегда покинула этот мир, а вместе с нею для Шарлотты навсегда ушли счастье и привязанность. А также истинная любовь.

Тем не менее Вивиан был так же эгоистичен в намерении продемонстрировать свое раскаяние, как и в своих жестоких поступках. Ему не хотелось оставаться совершенно одному. Он приподнял Шарлотту с подушек и обнял ее.

— Ну скажите мне, только скажите, что я не причинил вреда ни вам, ни нашему бедному ребенку. Скажите, что вы прощаете меня, и давайте начнем все сначала, — просил он, трогательно всхлипывая.

Она с неохотой терпела его объятия, глаза ее были закрыты, тело неподвижно.

— Лучше приведите себя в порядок и спуститесь к доктору Кастлби, — сурово проговорила она.

Он попытался взять себя в руки, затем начал целовать ее пальцы.

— Увы, я поранил вам щеку. Она кровоточит.

— Пустяки, уверяю вас.

— Скажите, что вы прощаете меня и не обвиняете в смерти моей матушки. У нее было слабое сердце, а она поднялась с постели, прошла по коридору, и именно это усилие и убило ее, а совсем не то, что она увидела и услышала в этой комнате.

У Шарлотты просто не хватало сил пускаться в спор. Тут Вивиан добавил:

— Обещайте же, что никогда не станете обвинять меня в этом. Вы не станете этого делать… вы не должны.

Слишком ослабевшая и усталая, чтобы спорить с ним, она пообещала.

Его щеки порозовели, он почувствовал себя явно лучше…

— Ведь мы постараемся стать лучшими друзьями, не правда ли, моя Шарлотта? — очень ласково спросил он.

Она по-прежнему чувствовала, как трудно ей смириться с происшедшим. Слишком внезапной была случившаяся с ним метаморфоза. Но когда Вивиан гладил ее волосы, продолжая говорить о том, что очень постарается исправиться, Шарлотта впервые ощутила нежность с его стороны — впервые с тех пор, как зачала ребенка, — и она уступила. Ведь она была еще так молода и так несчастна, что нуждалась в ласке. И она обняла его за шею.

— Да, да, если вы действительно хотите этого, то и мне очень хотелось бы помириться с вами, Вивиан, — всхлипывая, проговорила она.