Невеста желает знать

Она подняла маску, поразившись ее весу. Провела ладонью по изящному изгибу филиграни, восхищаясь тонкостью рисунка, выгравированного на маске, и широкими атласными лентами такого же цвета, что и платье.

Пиппа повернула маску, рассматривая обратную сторону. И сразу поняла, почему та оказалась тяжелее обычной. Внутри проходила бархатная кромка, цвета платья, для того чтобы очки не вдавливались в глаза.

Маску сделали специально для нее.

И практичная Пиппа Марбери, которая в жизни не увлекалась одеждой или драгоценностями, поняла, что не может дождаться ночи, когда оденется в шелк цвета сапфира.

Пиппе пришло в голову, что ее точка зрения на ткань в корне изменилась всего за несколько моментов. Тысячи шелковичных червей отдали жизни за это платье.

Свили коконы, чтобы освободить Пиппу.

– Пиппа! – окликнула мать из-за двери. Пиппа мгновенно вернулась к действительности. Спасла обертку от длинного розового языка Тротулы, сунула маску в коробку и кое-как завернула в бумагу, после чего со скоростью молнии сунула в руки лакею, стоявшему за дверью, и попросила отнести горничной.

– Пиппа! – снова позвала мать, вне всякого сомнения объявляя о прибытии гостей. Сегодня к ним прибудут графиня Каслтон и леди Тотнем, и Пенни, и дюжина других дам. Маркиза Нидем и Долби наверняка читала список не один раз, но последние несколько дней Пиппа почти к ней не прислушивалась. Слишком была поглощена событиями вечера с мистером Кроссом. Вспоминала каждое слово. Каждое движение. И понимала, что во многом оскандалилась. Что-то с ней не так. Иначе было бы нетрудно убедить его коснуться ее. Особенно человека, об изысканном вкусе которого в отношении женщин ходили легенды. И все же это оказалось невозможным.

Очевидно, она не способна никого завлечь. А если бы была способна, неужели этого не случилось бы? Неужели пребывание без одежды в кабинете мистера Кросса не привлекло бы его к ней? Не соблазнило бы?

Разумеется, да.

Именно поэтому Пиппа убедилась, что не обладает ни одной женской уловкой.

«Возможно, Столпотворение это изменит».

Ее сердце глухо забилось.

– Пиппа!

А без этих уловок, по крайней мере их понимания, она никогда не оправдает ожиданий, которые на нее возложены. Как жена. Как мать.

Как женщина.

Ей нужны дополнительные исследования.

Но сегодня она обречена на чай и присутствие гостей.

Пиппа отложила книгу и обратилась к спящей компаньонке:

– Пойдем, Тротула?

Спаниелька мгновенно подняла голову и замолотила хвостом по дивану.

– По крайней мере я еще способна соблазнить тебя, – улыбнулась Пиппа и встала.

Тротула спрыгнула с дивана, потянулась и широко раскрыла пасть в подобии улыбки.

Пиппа вышла из библиотеки вместе с собакой и открыла двери в чайную комнату, где собрались гости матери, воркуя над Оливией.

Она глубоко вздохнула и бросилась в схватку.

– Леди Филиппа.

Каслтон тоже здесь!

Пиппа обернулась. Тротула ринулась к графу, который присел, чтобы почесать ей голову. Тротула млела от наслаждения, и Пиппа невольно рассмеялась.

– Лорд Каслтон! – воскликнула она, подходя к жениху. – Пришли на чай?

– Нет! – весело воскликнул он, склоняя голову набок и глядя на нее с дружеской улыбкой. – Я говорил с вашим отцом. Обсуждали последние пункты брачного контракта и все такое.

Большинство будущих невест не обрадовались бы откровенному упоминанию о деньгах и приданом, но Пиппа нашла успокаивающим упоминание о предстоящих событиях.

– У меня есть земля в Дербишире, – кивнула она.

Он тоже кивнул и выпрямился.

– Нидем говорил, там много овец.

И четыре тысячи акров пахотных земель, но Пиппа сомневалась, что Каслтон обратил особое внимание на слова отца.

Воцарилось молчание. Граф слегка раскачивался на каблуках, пытаясь заглянуть в чайную комнату.

– Что происходит на таких церемониях? – спросил он наконец.

Пиппа проследила за его взглядом.

– Леди пьют чай.

– Прекрасно.

Снова молчание.

– Обычно подают печенье, – добавила Пиппа.

– Хорошо. Хорошо. Печенье – это хорошо.

Пауза.

– Пирожные?

– Иногда, – согласилась Пиппа.

– Шикарно, – улыбнулся Каслтон.

Нет, это невыносимо.

Но он ее жених. И через неделю станет мужем. А потом и отцом ее детей. Так что «невыносимо» – это неприемлемый вывод.

Пусть он не самый интересный компаньон и не тот человек, который проявляет интерес к ее занятиям. Но очень немногие мужчины интересуются анатомией. Или цветоводством. Или биологией. Или физикой.

«Есть один человек».

Пиппа воспротивилась этой мысли. Пусть Кросс ученый, но он не тот, который…

Она не дала этой мысли развиться. И вместо этого вынудила себя подумать о Каслтоне.

Нужно работать над Каслтоном. Привлечь его. Соблазнить. Даже если ей не удалось этого раньше.

«С другим».

Нет. Она не станет думать о Кроссе. Или о том, чего не смогла… Она ученый. А ученые получают пользу от всяких экспериментов. Даже провальных.

Пиппа жизнерадостно улыбнулась. Возможно, слишком жизнерадостно.

– Милорд, хотите, проверим, не осталось ли пирожных на кухне?

При упоминании о кухне хвост Тротулы завертелся с удивительной скоростью, но Каслтон не сразу понял вопроса.

– Кухня! Пирожные! С вами?

– Разумеется, – улыбнулась она.

– Пиппа!