Невезучая, или невеста для Антихриста

Так вот, тот знаменательный день начался с того, что сначала какая-то козлина позвонила мне на телефон в пять утра и спросила, есть ли у нас горячая вода, и когда я ответила, что есть, мне посоветовали помыть ноги и лечь спать. Думаю, Митька, гадина, постарался. Потом с утра Михалыч опять набросал окурков мне под двери, и пока его кот не прибежал с пожарным шлангом, я быстренько подмела и насыпала на половичок красного жгучего перца. Так сказать, отворотное средство. Кошара его, когда нанюхается, ориентацию теряет и поливает коврик на первом этаже. А там… а там живет Октябрина Карловна. Она же председатель кооператива. Она же жена вождя Федора косого. И просто страшная женщина. Ее даже дядя Федя боялся. Давила она его своим авторитетом. Авторитет выпирал у нее спереди и был ни больше ни меньше шестого размера. Ну, вы поняли.

В роду у ней одни пролетарии были. А у пролетариев любимый фильм — "Человек с ружьем". Ружья у Октябрины Карловны не было, только метла дяди Феди и большой пылесос фирмы Восс. И с этим пылесосом она стояла, как часовой на посту, периодически выглядывая в дверной глазок. И как только кот Михалыча умащивался возле ее дверей и прикрывал глаза в надежде облегчиться, тетка Октябрина вылетала с включенным пылесосом, и кошара минуты две дергался, пытаясь отклеиться от втягивающей его трубы, а потом с воплем ломился наверх. И надо ж было такому случиться, что как только я вышла из квартиры и подняла ножку над ступенькой, собираясь идти в институт, меня снес полоумный кот Михалыча, видимо, уже прошедший курс антицеллюлитного массажа пылесосом Октябрины Карловны.

Потеряв равновесие и помахав в воздухе руками, как раненая чайка, я грохнулась со ступенек вниз, смачно припечатавшись головой о стенку. Кружась вокруг синими звездочками, мое сознание сказало мне "Прощай".

И снился мне страшный сон…

Лежу я, сиротинка, покалеченная на холодном и сыром полу, а надо мной жуткая козлиная морда склонилась, скалится, почему-то руки свои загребущие ко мне протягивает и шарит ими по мне, и шарит…

Глаз один приоткрыла, а ОНО — хвостато-небритое — ко мне еще и слюни свои тянет. Так сказать, дыхание рот в рот.

Не знало ОНО, что у меня рефлексы, как у боксера. Еще бы, долгие и упорные годы тренировок на Митьке. Рука с размаху въехала в небритую морду, нога, разогнувшись, как пружина, долбанула по этим… Ну, которые крепкие орешки. А орешки у него как раз и не крепкие оказались, потому что схватился он за них и трубить стал, как лось в брачный период.

Пока ОНО мычало и терло свое самое сокровенное, я встала, отряхнулась, ну и чтоб, так сказать, закрепить эффект, дала ему поджопник. А пусть знает, козлина, в следующий раз, как руки распускать. Подняв с пола сумочку, летящей походкой я пробежала по лесенке вниз и потопала на учебу.

Но у козлов, наверное, в этот день Луна была в Юпитере. Планеты выстроились в крест, и этим крестом меня и добили…

Митька, кстати, зараза эдакая, решил мне житья и в университете не давать, поступив со мной на один факультет и даже в одну группу, а садился, гадина, все время сзади, пуляя в меня скрученными из бумаги шариками. И вот, когда я нагнулась под парту, прячась от летящей в меня пульки, в аудиторию вошло ОНО: белобрысо-волосато-небритое, ну то самое — с покоцаными орешками.

Оно пришло на замену любимому Вольдемару Генриховичу, безвременно ушедшему на пенсию и ценившему во мне не только мой незаурядный ум, честь и совесть, но еще и истинную леди. Звали ОНО — Антон Викторович. И оказалось ОНО нашим новым преподом — молодым светилом кафедры, учившимся то ли в Кембридже, то ли в Оксфорде. Короче, ОНО было умным. Чересчур. И я вот почему-то сразу поняла — козел.

Самое странное, что одногруппницы моего мнения насчет его козлиной внешности явно не разделяли, тихо пуская по нему слюни, называя козлиную бороду легкой сексуальной небритостью, а белобрысый хвост — феерично стильным. Тьфу, дуры.

По всем законам подлости, белобрысому гаду зачем-то понадобился староста. Ну, догадайтесь с трех раз, кто в нашей группе был старостой? Правильно. Умница и красавица — Я. Затаив дыхание, я тихо полезла обратно под парту, находясь в культурном шоке от того, чей зад я так неосмотрительно пнула утром.

Сдал меня Митька, ткнув пальцем и заявив, мол, вон она, на полу остатки разума подбирает. Показав Митьке комбинацию из трех пальцев, я вылезла на свет Божий.

Узрев меня, ОНО побледнело и мгновенно приняло позу футболиста перед штрафным ударом. Надо же, узнал. Пару секунд ОНО находилось в прострации, а потом начало изощренно мстить за поруганный детородный орган. Я ж говорила — козел. Меня вызвали к доске, сунули в руки мел и порвали как Тузик грелку. Целую пару ОНО гоняло меня по всему пройденному материалу, как моську. И каждый раз, когда я делала ошибку, ОНО ехидненько так повторяло:

— Ну что же вы, милочка, это же элементарно. Это же школьная программа. И как вы мне зачет собираетесь сдавать?

Как, как? Я вот почему-то тоже себе все время этот вопрос задавала и с горечью думала, что не то место я ему отбила.