Читаем Невидимая птица полностью

О заблудившейся любви,Без воплощенья, без слиянья…В которой даже нет страданьяИ права на него.Что перед ней слова твоиИ злобные, и дорогие,Но так случайно не другие?– Не значат ничего.Я буду ждать, чтоб все сгорело,И в пепле, в сумерках, в дождеПойму, зачем, и в чем, и гдеМое печальнейшее дело.<p><strong>«Так гасят елочные свечи…»</strong></p>Так гасят елочные свечи,Так укорачивают встречи,Перестают любить.Так видят: листья все опалиИ солнца больше нет.Так расстаются без печалиИ продолжают жить.Так покоряют сердце скуке,Так – в жизни исчезают звукиИ проникает свет.<p><strong>Рассветы (Париж, 1937)</strong></p>… И беспощадно бел, неумолимо светел,День занимается в полоске ледяной.Г. Адамович<p><strong>«Я замечаю в первый раз…»</strong></p>Я замечаю в первый раз:Луна плывет над облаками,Как тень медузы под волной,Как взгляд опустошенных глаз,Как слово, сказанное нами,Потушенное тишиной…Уже давно из-за углаНас сторожит рассвет осенний.Тень горя – как другие тени –Не есть, а будет и была.Все возникает только в боли,Все воплощается в тоске —И тает от дождя опять…Неуловимость нашей доли:Как легкий холодок в руке,Которой нечего поднять.<p><strong>«Господи, откуда эта…»</strong></p>Господи, откуда этаЩедрость зимнего рассвета?Столько неба голубого…Не найти настоящего словаВ оправданье скитанья такого,В оправданье такой пустоты.Сердце, сердце, как же тыНе устало ждать ответа?(Верность – грустная примета.)<p><strong>«Только с Вами. Только шепотом…»</strong></p>Только с Вами. Только шепотом,В удивленной тишине,Поделюсь неполным опытом,Памятным, понятным мне…Гордым опытом бездомности,Стыдным опытом любви,Восхищенною нескромностьюИ смирением в крови. –– Из светлеющей огромностиЛета в городе пустом,Две дороги: в смерть и в дом.Холодно. Тоска бездетнаяВновь протягивает рукуПод октябрьским, под дождем…А цыганское, рассветноеПредвещает ту разлуку,Для которой все живем.<p><strong>«Дружба – отраженье одиночества…»</strong></p>Дружба – отраженье одиночества,Выдумка, герой которой Вы,Исполненье смутного пророчества,Отблеск недоступной синевы.А любовь – бесполая, безгласная –Слабый след рассветного луча…Что за этим? Неизбежно-яснаяСмерть Ивана Ильича.<p><strong>«Я признаю, что побеждает смех…»</strong></p>Я признаю, что побеждает смех,И все-таки смеяться не хочу.Я все ценю – и ласку, и успех –И все-таки горячему лучуПредпочитаю осень, дождь, закат.Я сознаю: никто не виноват.Слезам своим не верю. Отчего жСознание и чувство раздвоилось –И ложь нужна, необходима ложь,Чтоб сердце от сочувствия забилось.<p><strong>«Это похоже почти на сознание…»</strong></p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Серебряный пепел

Похожие книги

История Петербурга в преданиях и легендах
История Петербурга в преданиях и легендах

Перед вами история Санкт-Петербурга в том виде, как её отразил городской фольклор. История в каком-то смысле «параллельная» официальной. Конечно же в ней по-другому расставлены акценты. Иногда на первый план выдвинуты события не столь уж важные для судьбы города, но ярко запечатлевшиеся в сознании и памяти его жителей…Изложенные в книге легенды, предания и исторические анекдоты – неотъемлемая часть истории города на Неве. Истории собраны не только действительные, но и вымышленные. Более того, иногда из-за прихотливости повествования трудно даже понять, где проходит граница между исторической реальностью, легендой и авторской версией событий.Количество легенд и преданий, сохранённых в памяти петербуржцев, уже сегодня поражает воображение. Кажется, нет такого факта в истории города, который не нашёл бы отражения в фольклоре. А если учесть, что плотность событий, приходящихся на каждую календарную дату, в Петербурге продолжает оставаться невероятно высокой, то можно с уверенностью сказать, что параллельная история, которую пишет петербургский городской фольклор, будет продолжаться столь долго, сколь долго стоять на земле граду Петрову. Нам остаётся только внимательно вслушиваться в его голос, пристально всматриваться в его тексты и сосредоточенно вчитываться в его оценки и комментарии.

Наум Александрович Синдаловский

Литературоведение
Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века
Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века

Так уж получилось, что именно по текстам классических произведений нашей литературы мы представляем себе жизнь русского XVIII и XIX веков. Справедливо ли это? Во многом, наверное, да: ведь следы героев художественных произведений, отпечатавшиеся на поверхности прошлого, нередко оказываются глубже, чем у реально живших людей. К тому же у многих вроде бы вымышленных персонажей имелись вполне конкретные исторические прототипы, поделившиеся с ними какими-то чертами своего характера или эпизодами биографии. Но каждый из авторов создавал свою реальность, лишь отталкиваясь от окружающего его мира. За прошедшие же столетия мир этот перевернулся и очень многое из того, что писалось или о чем умалчивалось авторами прошлого, ныне непонятно: смыслы ускользают, и восстановить их чрезвычайно трудно.Так можно ли вообще рассказать о повседневной жизни людей, которых… никогда не существовало? Автор настоящей книги — известная исследовательница истории Российской империи — утверждает, что да, можно. И по ходу проведенного ею увлекательного расследования перед взором читателя возникает удивительный мир, в котором находится место как для политиков и государственных деятелей различных эпох — от Петра Панина и Екатерины Великой до А. X. Бенкендорфа и императора Николая Первого, так и для героев знакомых всем с детства произведений: фонвизинского «Недоросля» и Бедной Лизы, Чацкого и Софьи, Молчалина и Скалозуба, Дубровского и Троекурова, Татьяны Лариной и персонажей гоголевского «Ревизора».знак информационной продукции 16+

Ольга Игоревна Елисеева

История / Литературоведение / Образование и наука