Читаем Невидимая птица полностью

Это похоже почти на сознание,Это похоже почти на признаниеВ том, что обидой взволнована кровь.Может быть, это измена случайная,Может быть, радость, мучительно-тайная,Может быть, это – любовь.Знаю – не зная. Люблю – не любя.Помню – не помня тебя,Солнце холодное, счастье во сне,Белое небо в высоком окне…Может быть, то, что волнует – рождениеНового горя во мне.Может быть, только опять отражениеЭтой последней, скучающей ясности,Этой надменно-покорной безгласности –Верности Вам в тишине.<p><strong>«Все осталось невозможным…»</strong></p>Все осталось невозможным,Вечно-памятным, печально-голубым,В этой жизни праведной и ложной –Благодарно-горестным таким…В недоступности своей несложной,Сердце оставалось осторожным,Сердце оставалось молодым.Только слушало, в несмелом восхищеньи,Голос Ваш, надменный и родной.Не любовь – а только тень от тениТой, что называется земной…<p><strong>«По ком, по ком… Сама не понимаю…»</strong></p>

По ком, по ком ты слезы проливаешь…

По ком, по ком… Сама не понимаю(Все имена не значат ничего).Зачем, зачем понадобилась маюСухая гибель сердца моего?Не будет слез, как в песне той любимойНе будет слез, ни песни, ни заботы,Ни зависти, такой невыносимой,К тому, кто хочет и кто ждет чего-то.Не будет страха. Ничего. Никак.По-разному бывает. Можно так.<p><strong>«Жизнь, которой – все не понимая…»</strong></p>Жизнь, которой – все не понимая –Столько лет задумчиво живем,В этот вечер ландышей и мая,В чутком одиночестве вдвоем,Чувствую – всем нелюбимым телом,Всем – в плену у совести – умом,Сердцем непокорным и несмелымЖизнь, которой все-таки живем(Хочется назвать ее любимой),Вот она: в моем сопротивленьиБестелесной теплоте сближенья…А слова всегда неповторимы,И всегда, печально, не о том.<p><strong>«Любовь, похожая на жалость…»</strong></p>Любовь, похожая на жалость,И жалость в облике любви…Невоплощенная усталость,Необъяснимый жар в крови.Так начинается сближенье,То, за которым – ничего.(Неповторимость, повторенье…)Не лучше ль в лунном отдаленьи,С вершины горя своего,С вершины нежности бесслезной,Когда-нибудь, в неясный час,Подумать, наконец, серьезноВам обо мне – и мне о Вас.<p><strong>«Обиды обессиливают горе…»</strong></p>Обиды обессиливают горе.Не оттого ль нам ревность дорога?Смотрите: солнце опустилось в море,И сразу отдалились берега.Пустое небо жалко побелело.Невыносимы сумерки опять.А близость наша… Не могу понять,Но смутно знаю, что не в этом дело.<p><strong>«Радость проснулась – такой незначительной…»</strong></p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Серебряный пепел

Похожие книги

История Петербурга в преданиях и легендах
История Петербурга в преданиях и легендах

Перед вами история Санкт-Петербурга в том виде, как её отразил городской фольклор. История в каком-то смысле «параллельная» официальной. Конечно же в ней по-другому расставлены акценты. Иногда на первый план выдвинуты события не столь уж важные для судьбы города, но ярко запечатлевшиеся в сознании и памяти его жителей…Изложенные в книге легенды, предания и исторические анекдоты – неотъемлемая часть истории города на Неве. Истории собраны не только действительные, но и вымышленные. Более того, иногда из-за прихотливости повествования трудно даже понять, где проходит граница между исторической реальностью, легендой и авторской версией событий.Количество легенд и преданий, сохранённых в памяти петербуржцев, уже сегодня поражает воображение. Кажется, нет такого факта в истории города, который не нашёл бы отражения в фольклоре. А если учесть, что плотность событий, приходящихся на каждую календарную дату, в Петербурге продолжает оставаться невероятно высокой, то можно с уверенностью сказать, что параллельная история, которую пишет петербургский городской фольклор, будет продолжаться столь долго, сколь долго стоять на земле граду Петрову. Нам остаётся только внимательно вслушиваться в его голос, пристально всматриваться в его тексты и сосредоточенно вчитываться в его оценки и комментарии.

Наум Александрович Синдаловский

Литературоведение
Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века
Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века

Так уж получилось, что именно по текстам классических произведений нашей литературы мы представляем себе жизнь русского XVIII и XIX веков. Справедливо ли это? Во многом, наверное, да: ведь следы героев художественных произведений, отпечатавшиеся на поверхности прошлого, нередко оказываются глубже, чем у реально живших людей. К тому же у многих вроде бы вымышленных персонажей имелись вполне конкретные исторические прототипы, поделившиеся с ними какими-то чертами своего характера или эпизодами биографии. Но каждый из авторов создавал свою реальность, лишь отталкиваясь от окружающего его мира. За прошедшие же столетия мир этот перевернулся и очень многое из того, что писалось или о чем умалчивалось авторами прошлого, ныне непонятно: смыслы ускользают, и восстановить их чрезвычайно трудно.Так можно ли вообще рассказать о повседневной жизни людей, которых… никогда не существовало? Автор настоящей книги — известная исследовательница истории Российской империи — утверждает, что да, можно. И по ходу проведенного ею увлекательного расследования перед взором читателя возникает удивительный мир, в котором находится место как для политиков и государственных деятелей различных эпох — от Петра Панина и Екатерины Великой до А. X. Бенкендорфа и императора Николая Первого, так и для героев знакомых всем с детства произведений: фонвизинского «Недоросля» и Бедной Лизы, Чацкого и Софьи, Молчалина и Скалозуба, Дубровского и Троекурова, Татьяны Лариной и персонажей гоголевского «Ревизора».знак информационной продукции 16+

Ольга Игоревна Елисеева

История / Литературоведение / Образование и наука