Невидимая сила. Как работает американская дипломатия

В итоге наша политика на этом направлении приобрела двойственный характер. Администрация пыталась действовать так, чтобы лишь успокоить арабов, в то же время не слишком сочувствуя Шарону и не отклоняясь от появившейся после 11 сентября цели – смены режима в Ираке и региональной трансформации. В течение первого срока администрации наша ближневосточная политика существовала в двух параллельных бюрократических и концептуальных мирах. В одном из них действовал вице-президент и активные сотрудники его аппарата, гражданские руководители министерства обороны и большинство сотрудников Совета национальной безопасности. Согласно их представлению, которое после событий 11 сентября все больше разделял президент, путь к лучшему будущему региона лежал через свержение Саддама, а путь к израильско-палестинскому миру – через отстранение Арафата и всеобъемлющую демократическую реформу Палестинской национальной администрации (ПНА). Активное обсуждение того, чтó такое будущее принесет собственно палестинцам, считалось поощрением их плохого поведения, а разговоры о разрушительном воздействии строительства израильских поселений на оккупированных территориях, развернутого в тот период, – отвлекающими от решения главной задачи. Эти люди стремились заморозить мирный процесс (а вместе с ним и десятилетия дипломатического соглашения между двумя партиями) до тех пор, пока не будут решены задачи, стоящие в широком региональном контексте.

В другом мире работал Пауэлл и его команда в Госдепартаменте, зачастую поддерживаемые аналитиками ЦРУ. Скептически оценивая поспешное решение о вторжении в Ирак и его потенциальные последствия для региона, мы настаивали на том, что следует уделять больше внимания уже разгоревшимся конфликтам. Это позволило бы в долгосрочной перспективе создать более благоприятные условия для решения вопроса о том, чтó делать с Саддамом. Мы в основном были согласны с тем, что Арафат стал помехой для прогресса на переговорах. Мы также понимали, что администрация Клинтона в своем стремлении к политическому урегулированию приуменьшила важность палестинской реформы и что изменение палестинской системы управления должно стать одной из приоритетных задач.

Суровая действительность, однако, была такова, что чем чаще Арафат становился в позу жертвы, тем быстрее росла его популярность среди палестинцев. Всех возмущала коррумпированная Палестинская автономия на Западном берегу реки Иордан и секторе Газа, но еще больше возмущало применение силы Израилем, традиционные издевательства над палестинцами на оккупированных территориях и отсутствие надежды на то, что конфликт может быть разрешен на основе существования двух государств. В записке госсекретарю Пауэллу я утверждал, что чем больше внимания мы уделяем этим проблемам, тем больше у нас появляется инструментов давления на Арафата. «Если мы готовы изложить всем нашим партнерам некоторые простые истины о том, как будет продвигаться урегулирование конфликта на этой основе, и предложить четкую дорожную карту для достижения этой цели… великое решение станет возможным. Если же мы не готовы изложить эти простые истины, мы никогда не добьемся палестинской реформы и не сможем обеспечить прочную безопасность Израиля, а наши арабские друзья свернут с дороги и пойдут своим путем». Далее я писал, что «для этого нам придется некоторым образом послать всех подальше и адресовать наше послание непосредственно вовлеченным в конфликт народам, а не только упрямым старикам, которые ими правят»[80].

На фоне продолжающегося израильско-палестинского насилия американская внешняя политика судорожно и неэффективно продвигалась двумя параллельными путями. После выступления Пауэлла в Луисвилле в ноябре 2001 г. Тони Зинни, бывший главнокомандующий Центральным командованием США (CENTCOM), назначенный нашим специальным представителем в Израиле и Палестинской национальной администрации, начал работать в направлении достижения перемирия и возобновления сотрудничества между Израилем и Палестинской автономией в области безопасности. Трудно было найти более подходящую кандидатуру на эту должность, и столь же трудно было вообразить более сложные обстоятельства, в которых этому человеку пришлось действовать. Зинни помогал Аарон Миллер, мой старый друг и коллега по Госдепартаменту, обладающий энциклопедическими знаниями в области мирного процесса и страстно желающий его продвижения. Это были совершенно разные люди – генерал морской пехоты, чей интеллект был развит так же хорошо, как и мускулатура, католик из Филадельфии итальянского происхождения, и долговязый еврейский поборник мирного процесса из пригорода Кливленда. Тем не менее они составляли работоспособный дуэт, хотя их миссия в принципе была почти невыполнима. Вскоре последовала конфискация Израилем судна иранского происхождения с грузом оружия для палестинских повстанцев. Для Арафата неудачный рейс «Карин-А» стал обвинительным заключением, а для Зинни и Миллера – похоронным маршем для их надежд на то, что им удастся чего-либо добиться.