Невидимые

— Продать?

— Ну да, продать. А мне — комиссию обещал. Шестую аж часть!

Червинский ожесточенно чесал шею, оставляя красные полосы.

— А те вещи… Которые исчезли. Вы сказали, что и они здесь были, — вернулся Бирюлев к тому, что больше всего волновало.

— Не знаю! Вот хоть убейте — не знаю, кто их принес! — заорал старьевщик, округлив глаза так, что они едва не выступали из-за пенсне.

— Кто такие — невидимые?

— Так про то, сударь, и в Старом городе не догадываются… Господин Бочинский велел разведать, да только ничего не слышно совсем. Уж и думают, будто не люди вовсе, а духи какие, — затараторил придавленный Дыня.

Червинский задумался. Бирюлев же, напротив, никак не мог ухватиться за мысль.

— Ведите в участок. Обоих. Там разберемся. А это я пока с собой забираю.

Неаккуратно убрав Селкет в карман, Червинский подал знак Бирюлеву и вышел из лавки.

— На сегодня, пожалуй, расстанемся.

— Но что все это значит? Я ничего не понимаю.

— Я тоже. Но, во всяком случае, мне стоит для начала с глазу на глаз поговорить с Бочинским… Прощайте, Бирюлев.

Повернувшись, Червинский быстро пошел прочь.

Бирюлев сперва смотрел ему вслед. Потом, обернувшись, стал наблюдать, как городовые выводят из лавки старьевщика и Дыню. Вокруг уже собиралась толпа.

* * *

Макара долго тошнило, а потом он так и улегся, уткнувшись лицом в пол. Все нутро раздирала боль — как та, что в детстве, когда он, несмотря на запрет матери, съел пару пригоршней горькой ягоды с улицы.

Над головой Алекс с Медведем то ли обсуждали что-то, то ли препирались. Один говорил зло и быстро, переходя на шипение, другой гнусаво бубнил. Однако смысл слов не достигал сознания.

Затем кто-то из них уходил и возвращался, громко топая подкованными сапожищами. Конечно, это Медведь. Алекс передвигался бесшумно.

— Все, барыня, завязывай слезы лить. Пойдем.

Макар вздрогнул и покрепче зажмурился.

— Тощий, ты меня слышишь?

Если они уйдут, а он останется, то разговора с домашними не избежать. И как им объяснить то, что здесь случилось и в чем Макар сам ни шиша не понял?

Степка с его лавкой оказался ребяческой шалостью.

— Да…

Он встал, потряс головой, стряхивая пелену перед глазами. Ну, то есть перед одним: второй после недавнего урока Алекса еще не открылся.

Пошли к черному ходу — точнее, Макар просто брел следом, потому как даже не знал, где тот находится.

Тяжелую дверь заело, однако Медведь справился.

Вышли к телеге. Велели за ней смотреть, а сами вернулись в театр. Словно со стороны Макар видел, как они вытаскивают своего гостя — завернутого в простыню, которую невесть где нашла мать. Погрузили.

Алекс не заставлял. Всего лишь прикрикнул. Нет, Макар сделал все сам.

Онпопытался подкурить папиросу, но не получилось: руки дрожали. Да что там — всего трясло.

Медведь сел править, Алекс забрался в телегу.

— Тощий, тебя еще долго ждать?

Макар поспешил.

Поехали.

Алекс откинул подвязанную дерюгу. Стало темно.

На ухабе подкинуло — человек застонал.

Живой.

Макар засунул в рот палец и принялся ожесточенно грызть, чувствуя ком в горле. Спутник что-то насвистывал.

— А мне уже можно домой? — точно, как щенок заскулил. Самому противно.

— Что, у тебя есть дом?

Снова подбросило. Алекс выругался, выглянул за дерюгу.

— О, уже и приехали.

В овраге телега долго ворочалась. Наконец, остановились. Вытащили гостя. Макара выходить не просили.

— Ну что, Медведь? К Колесу?

— Мгм!

До чудной избы добрались быстро. Уселись за стол в первой комнате. Конопатая хозяйка принесла еду и самогон. Макар захмелел в момент, едва только хлебнул. И принялся пить стаканами, не закусывая.

— Аленка, притащи-ка сразу лохань, — добродушно предложил хозяин.

Пойло вызвало в голове странные волны: Макар будто то отплывал в пригожую даль, то вдруг резко возвращался к реальности.

— Ну, мать твою… Гляжу, Алекс, тебя снова вчистую с катушек снесло. Зачем его-то? Если уж так приперло — поймал бы кого на улице, что ли. Ну, теперь жди ответа.

— Он мог что-то рассказать.

— Да ну? Будто ты о том думал. Я тебе сразу говорил — все будут молчать. Разве ты и сам не понимаешь, а? Никому тут такое дерьмо не нужно.

— Ну все уже, завязывай. Даже Тощий так не гундосит, — Алекс рассмеялся, приобняв Макара.

Нынче он пребывал в превосходном расположении.

— Хорош, Колесо. Не впервой, — поддержал Медведь, подмигнув.

Макар повеселел. Хмель вытеснял мучительные раздумья.

Чудная изба постепенно наполнилась незнакомцами. Впрочем, таковыми они были только для него. Все остальные здоровались с пришедшими за руку, завязывались беседы.

— Ну, за воскресный день!

— Выпьем!

— Так что, играем? — предложил один из гостей.

— Играем!

— Разве что на интерес? В кармане совсем пусто…

— Ага. На пальцы, — заметил хозяин, хмуро глядя на Алекса.

— Да пошел ты. Иди, настриги?

— Тощий, садись ближе. Научу, как обещал, — предложил Колесо.

Играть оказалось просто. Макар сообразил сразу. Втянулся: интересно.

Не прошло и часа, как он полез ко всем обниматься. Гости выдались дружелюбные — отвечали взаимностью да шутили.

— Девок, что ли, позвать, — лениво предложил кто-то.

— Зови, — одобрил Алекс.

Макар вернулся к нему — сел рядом.