Невидимые

— Так неловко по ней ходить, — рассмеялся Макар, вспомнив чудную избу Колеса. Там-то еще пуще шею сломать можно.

— Ладно, Свист, черт с тобой. Я просил тебя разузнать, что там про Митрофановых слышно?

Верно, но Макар о том позабыл.

— Как я вам с ней помог-то, а? Все разузнал, как вы и велели, — нужно бы соврать, но ничего в голову не приходило.

— Да, ты оказался полезен, чего там. Уже в понедельник суд и на каторгу поедет. Бессрочно.

Бессрочная каторга? Вот дела.

— Но мы тут еще кое-кого нашли. Вот и спрашиваю тебя. С кем они знакомства водили? Кто к ним заглядывал? А, может, они на могилу к кому часто ходили?

То привидения, то вот это. Червинский до странности суеверный — поди, больше, чем мать.

— Так да… Ходили. Муж у Матрехи давно помер.

— Очень хорошо. Ты когда-нибудь встречал урода, который крадет трупы с кладбища? Что-нибудь о нем слышал?

— Как это? Он их что — прямо из могил выкапывает? А на кой они ему сдались?

— Неважно. Значит, про такое в овраге молчат.

Вдруг Макара разобрало бесстрашное веселье.

— Да, там о другом больше болтают. Уж который день — а все не угомонятся.

— И о чем?

— Говорят, будто легавые продали украденное и себе в карман положили, — мерзко засмеялся Макар.

— Что ты городишь?

— Да, это только и обсуждают. Мол, надо скинуться всем, раз вам уж так бедно живется.

— Макарка, ты решил шутки со мной шутить? — сыщик поднялся и сделал шаг. Может, и намеревался потрепать, а может, и почудилось.

Несмотря на хмель, Макар довольно ловко перекатился по кровати и встал на ноги. Длинный — едва не уперся в потолок бритой макушкой, весь покрытый следами бесславных схваток.

— Э, не-не… Что такое? Вы сами спросили — я и ответил.

Червинский замешкался и… отступил.

— Всякий бред треплют. Да и что с них, гаденышей, взять? Всех бы перевешать — да виселиц не хватит.

Макар кивнул, щурясь от света. Губы кривились в пьяной ухмылке.

* * *

Бирюлев писал новую статью о невидимых. Начал с самого утра, как проснулся, не дожидаясь понедельника.

Работа местной полиции вдохновляла репортера не в первый раз. Но теперь Бирюлев точно сможет убедить Титоренко к нему прислушаться.

Постучали.

— Входи, Ферапонт.

Дверь скрипнула.

— Заплачу через день, ладно? Сегодня уже не пойду — занят, а завтра банк закрыт, — сказал Бирюлев, не оборачиваясь.

— Добрый день, Георгий Сергеевич.

Червинский?

— Чего изволите, Николай Петрович? — холодно отозвался репортер, скрывая удивление.

— Я как раз был здесь и решил зайти к вам. Неудобно все-таки вышло. Прояснить бы нам кое-что.

— Не утруждайтесь. Или же вы именно поэтому здесь? Хотите устранить и меня? После того, как украли мои бумаги?

— О чем вы, Бирюлев? — сыщик устроился в засаленном кресле. — Какие бумаги?

— О, полно вам… Их больше никто не мог взять.

Бирюлев отложил ручку и повернулся к незваному гостю.

Молча посмотрели друг на друга.

— Уверяю, все обстоит не так, как вам кажется, — первым заговорил Червинский. — Но вы просто не поймете, если я вам расскажу. Я был вынужден…

— Вы о чем? О проданной статуэтке? О тайном визите к госпоже Рыбиной? Или о краже из моего стола?

— Я не заходил в ваш номер. Хотите — верьте, хотите — нет.

— У вас есть ключи.

— Да. От пятнадцатого. Он снимается за счет полиции. Но кто бы мне дал остальные?

— Хм… Позвольте, намекну… Прежде я искал встреч с вами, Червинский, но это время ушло.

— Признаю: визит к вам оказался не лучшей затеей. Однако, я принес и хорошие новости: Митрофанова в понедельник наконец-то предстанет перед судом.

— Вы опять ошиблись: она мне не интересна. Я упорно не вижу связи между прислугой Коховского и убийством отца. А меня — как ни странно — куда больше волнует именно он. Да, а еще мой приятель детства Батурин и украденные бумаги. Не смею задерживать. У вас наверняка дела… в Старом городе либо у Натальи Васильевны.

Бирюлев сделал вид, что вернулся к работе.

— Да, у меня и впрямь есть дела. Сегодня Митрофанова сдала сообщника. Ближе к вечеру мы навестим его логово.

— Вот как? И кто же он?

— Гробокопатель. Похищал тела с кладбища.

Репортер сморщился.

— Отвратительно. Но при чем тут невидимые?

— Митрофанова уверяет, что он — один из убийц. Доброго дня, Бирюлев.

Червинский направился к двери.

— Подождите. К чему вы мне рассказали? Ваши слова непременно окажутся в газете.

— Не возражаю.

— Я хочу поехать туда с вами и сам все увидеть.

— Тогда поспешим.

* * *

Под вечер из полицейского участка двинулись на телеге — хоть и медленно, но зато поместилось больше народу. Отправились в сторону погоста, широко раскинувшегося за пределами города.

На месте дорогу вызвался показать священник из кладбищенской часовни — когда его удалось добудиться. Суетливый, юркий.

— Как же так, господа? Ведь то, что вы сказали — чудовищно! Немыслимо! Разве могло прийти кому-то в голову творить столь бесовское богохульство? — все причитал он, пока полицейские шли по улицам города мертвых.

Его куда больше волновали могилы, чем убийства. Умершие здесь были важнее живых.

Маленькая лачуга гробовщика приткнулась на самом отшибе.

— У вас что, только он работает?