Невидимые академики

Гленда никогда не могла отказать себе в удовольствии проинспектировать рынок, а уж теперь-то особенно. Она была действительно прекрасной поварихой, и как раз поэтому старалась превратить свои поварские познания в некий надёжный островок спокойствия в своём бурлящем от мыслей мозгу. И вот, перед ней Истина Плоскодонка, королева моря.

Гленда никогда не жалела времени на беседы с мисс Плоскодонкой, женщиной, которая буквально сама себя сделала. Хотя в том, что касается глаз, похоже, воспользовалась помощью постороннего — глаза её были расставлены слишком широко, так что лицом она напоминала рыбу палтуса.

Однако Истина, как и океан, который нынче приносил ей неплохие денежки, обладала потаёнными глубинами. На свои доходы она купила рыбацкую лодку, потом ещё одну, а потом целый ряд прилавков на рыбном рынке. Однако это не мешало ей практически ежевечерне собственноручно выкатывать на площадь свою бочку, с которой она торговала морскими улитками-трубачами, креветками, кожистыми крабами, раками, моллюсками и своими знаменитыми горячими рыбными палочками.

Гленда часто покупала у неё что-нибудь; она уважала торговку, как равную себе мастерицу, которая, что принципиально важно, ничем не угрожала собственным позициям Гленды.

— Что, собрались на банкет, девочки? — весело спросила Истина, приветственно помахивая здоровенным палтусом.

— Да, — гордо ответила Джульетта.

— Что, обе? — спросила Истина, бросив взгляд на Гленду, которая твёрдо заявила:

— Ночная Кухня расширяется.

— А, ну и ладно, главное, чтобы вы обе повеселились как следует, — заявила Истина, переводя (теоретически) взгляд с одной девушки на другую. — Ну-ка, попробуйте вот этих, они прекрасны. Мой фирменный товар.

Она сунула руку в ведро и достала краба. Оказалось, что на нём, уцепившись, висят ещё три.

— Ожерелье из крабиков? — хихикнула Джульетта.

— О, эти крабы всегда так, — пояснила Истина, отцепляя непрошенных пассажиров. — Тупые, как пробки. Вот почему их можно держать в ведре без крышки. Каждого, который пытается вылезти, немедленно затягивают обратно остальные. Да, тупые, как пробки. — Истина занесла краба над горшком с кипящей водой. — Приготовить его прямо сейчас?

— Нет! — воскликнула Гленда гораздо громче, чем намеревалась.

— Ты как, дорогая? — спросила Истина. — Выглядишь какой-то нездоровой.

— Нет, всё прекрасно. Отлично. Просто простудилась слегка, вот и всё. — „Ведро с крабами, — подумала она. — А мне-то казалось, что Пепе порет чушь“. — Гм, можешь просто завернуть его для нас? Впереди длинная ночь.

— Вот, — сказала мисс Плоскодонка, ловко спутав краба бечёвкой. — Вы и сами знаете, что с ним делать, это точно. Отличные крабы у меня, очень вкусные. Но тупые, как пробки.

* * *

„Ведро с крабами, — размышляла Гленда по пути на Ночную Кухню. — Вот, значит, как. Если девушка пользуется тролль-бусом, соседи в Сестричках её не одобряют. Это ведро с крабами. Практически всё, что когда-либо говорила мне мама — ведро с крабами. Практически всё, что я когда-либо говорила Джульетте — тоже ведро с крабами. Может, это просто синоним Толкучки. Так приятно и тепло внутри, что забываешь о мире снаружи. А самое худшее, что наиболее цепкий краб, который держит тебя — это чаще всего ты сама…“. От таких мыслей у неё голова пошла кругом.

Свобода состоит в понимании простого факта: людям в большинстве случаев не разрешается бить тебя колотушкой по голове. Они развешивают вокруг множество явных и неявных табличек „Воспрещается!“ в надежде, что это сработает, но если ты не подчинишься — лишь пожимают плечами, потому что настоящей колотушки у них нет. Вспомни хотя бы, как Джульетта болтала с теми благородными леди. Она просто не знала, что с ними нельзя так говорить. И это сработало! Никто не стукнул её молотком по голове.

Мисс Герпес завела такой порядок, по которому девушкам из подвала не дозволялось работать наверху, где свет был относительно чистым, потому что не прошёл ещё через множество чужих глаз. Что ж, Гленда нарушила это правило, и что плохого случилось? Практически, ничего. И вот теперь Гленда шагала к Главному Залу, её прочные башмаки так крепко топали по каменным плитам пола, что, казалось, причиняют им боль. Когда она промаршировала мимо девушек с Дневной Кухни, те не сказали ей ни слова. А что они могли сказать? Неписаный закон гласил, что работницы Ночной Кухни не прислуживают за столом, когда университет принимает гостей, но Гленда решила для себя, что больше не читает неписаных законов. Кроме того, уже разгорался скандал. Слуги, ответственные за раскладку столовых приборов, старались краем глаза следить за перепалкой, что означало: многим гостям придётся сегодня есть при помощи двух ложек.

Гленда тоже заметила Свечилу, в ярости машущего руками перед Тревом и Ореххом, и направилась к ним. Она не слишком-то любила Смимса. Человек может быть занудой — не страшно, он также может быть глупцом — тоже ничего, но занудный глупец это уж слишком, особенно если он сдобрен, к тому же, противным запахом немытого тела.

— В чём дело?