Невидимые (СИ)

- Больше десяти дней не показываются наши невидимые. Никак, затаились? Небось, что придумывают, - предположил Титоренко.

- Верно, Константин Павлович. Очередные две недели почти на исходе, значит, совсем скоро они опять появятся. Надо быть внимательными, - подтвердил Бирюлев.

- Да нет уж. Прежде всего, стоит поостеречься, - не согласился Демидов.

- Куда ж еще больше? Матушка второй замок на днях велела врезать, - тускло заметил Вавилов.

- Ладно, раз с невидимыми пока штиль - то какие у вас еще новости, господа?

- Скажете тоже - штиль... Как раз накануне у города затонули три рыбацких баркаса...

- Ну, если сразу три - то пускай будут.

Бирюлев про себя посмеивался: еще совсем недавно именно ему бы пришлось убеждать редактора в важности происшествия с рыбаками. Теперь же новых заданий не поступало. Предполагалось, похоже, что ничто не должно отвлекать от невидимых. И это репортера, разумеется, полностью устраивало.

Проведя часть дня в праздных разговорах с коллегами, просмотре заметок о прежних убийствах и догадках о том, что последует дальше, Бирюлев собрался домой. Он уже направлялся к выходу, когда Титоренко окликнул:

- Да, Георгий! Вчера опять заходила твоя супруга.

В ответ явно ожидались подробности, однако репортер лишь коротко поблагодарил.

Сколько же времени прошло? Почти три недели? Точно: Бирюлев не видел жену с того самого дня, как обнаружил тело отца.

Трусливо сбежал, словно напроказивший ребенок. Понятно, что разгневанная Ирина до сих пор ждет объяснений. На этот раз Бирюлеву повезло - но в следующий она его непременно застанет. Произойдет унизительная сцена - пища для разговоров на многие месяцы. И притом - именно сейчас, когда его положение в газете наконец-то улучшилось.

Нет, такого определенно нельзя допустить. Необходимо опередить Ирину. Сесть с ней в гостиной и спокойно все обсудить, как и следовало с самого начала. А затем - вместе решить, что теперь делать.

Однако, вопреки доводам разума, ноги сами собой понесли Бирюлева мимо нужного поворота, за которым начинался квартал из юношеских мечтаний и стояли нарядные особняки Ирины и убитого Грамса.

Вместо того репортер прошел дальше и остановился у порога той, что прежде так часто заменяла супругу ночами.

Глупость несусветная! Скорее всего, ее муж дома - а где ему еще быть? И как тогда снова объяснить нелепый стихийный визит? "Я опять случайно проходил мимо?"

Колебания не помешали Бирюлеву постучать в дверь.

- Господин Рыбин у себя?

- Нет, сударь. Барин в поездке, - ответила совсем юная горничная.

Редкое везение.

- А госпожа? С ним?

- Нет, она здесь.

- Скажи ей, что пришел Бирюлев.

Прочная дверь затворилась, однако не скрыла громкий голос хозяйки:

- Проси!

Наталья - некрасивая обладательница сероватой кожи и копны рыжих жестких кудрей, похожая порывистыми манерами на мартышку - выскочила в прихожую поприветствовать гостя. Не стесняясь горничной, обняла - впрочем, на людях родственно - и поцеловала в щеку.

- Жорж, дорогой! Сколько же вы не заходили? Я уж подумала - совсем забыли про нас, - упрекнула, и тут же поспешила обратно в гостиную - к мольберту.

Сегодня Наталья воссоздавала на нем фрагмент улицы, видимый из окна. Получалось не слишком похоже - о чем Бирюлев, впрочем, упоминать не собирался.

На пуфе у мольберта спала, свернувшись калачиком и обняв терпеливую болонку, четырехлетняя хозяйская дочь.

- Нет, Наталья Васильевна, я о вас помнил. Только времени совсем не было. Столько всего случилось - не перечесть, - Бирюлевустроилсяв кресле, котороеРыбину никогда не нравилось.

- Ах, все так говорят, - вновь берясь за кисть, Наталья косо улыбнулась уголком рта. Ее, единственную из знакомых Бирюлеву дам, улыбка не украшала, а портила. - Вы просто негодник... Нюра, унеси Вавочку!

- Что Рыбин?

- Неделю назад отбыл с ревизией. Жду уже завтра... Лишь завтра, - многозначительно сообщила хозяйка.

Однако пока что у Бирюлева не было настроения для забав.

- Отца убили, - резко заявил он, а затем, не делая паузы, рассказал все.

Уже ночью, в постели Рыбина, Наталья вдруг вспомнила:

- Прости, Жорж. Я ведь даже не принесла тебе соболезнования.

- Ничего. Я все понимаю.

Наталья закурила тонкую дамскую папиросу, вставив ее в мундштук.

- Рыбин не возражает?

- О нет! Так я кажусь ему более утонченной.

Она рассмеялась, а Бирюлев опять помрачнел.

- Он один был мне не только родней, но, пожалуй, и другом. Знаешь, до сих пор не верится... Мы виделись каждую неделю, и я заранее собирал истории, чтобы его развлечь. На днях иду по улице, смотрю, как дама бранится с торговцем из-за копейки - и представляю, как в красках перескажу отцу. Слышу сегодня в газете, что баркасы рыбаков утонули - ему, думаю, покажется интересным... Глупо, но даже на пончики стоит глянуть - и сердце сжимается: он их любил. Но ведь, пока он был жив, я о таком не задумывался.

Наталья сочувственно погладила по руке.