Невидимый

Когда затихла первая буря паники, Айпингъ началъ разсуждать. (Вдругъ поднялъ голову скептицизмъ, — скептицизмъ довольно робкій, вовсе не увренный въ своей основательности, но, тмъ не мене, скептицизмъ. Не врить въ Невидимаго было гораздо легче, а тхъ, кто видлъ, какъ онъ разсялся въ воздух, или чувствовалъ силу его руки, можно было сосчитать по пальцамъ. Изъ числа этихъ свидтелей, къ тому же, вскор оказались выбывшими мастеръ Уоджерсъ который заперся на вс замки и запоры и сидлъ дома, какъ въ неприступной крпости, и Джафферсъ, лежавшій безъ памяти въ пріемной «Повозки и лошадей». Великія и необычныя идеи, превышающія опытъ, часто имютъ на людей мене вліянія, чмъ боле мелкія, но существенныя соображенія. Айпингъ пестрлъ флагами и обитатели его были разряжены по праздничному. О Духовомъ дн мечтали за мсяцъ и боле. Часамъ къ двумъ даже т, кто врилъ въ Невидимаго, начали осторожно приниматься за свои маленькія увеселенія, утшая себя мыслью, что онъ ушелъ окончательно, а для скептиковъ онъ усплъ обратиться въ шутку. Все народонаселеніе, однако, — какъ врующіе, такъ и неврующіе, — обнаруживало весь этотъ день удивительную общительность. На Гейсманскомъ лугу красовалась палатка, гд мистрессъ Бойтингъ и другія дамы приготовляли чай, между тмъ какъ снаружи дти изъ воскресной школы бгали взапуски и играли и въ разныя игры, подъ шумнымъ предводительствомъ священника, миссъ Коссъ и миссъ Сакботъ. Конечно, въ воздух чувствовалось еще что-то тревожное, но почти всмъ хватало благоразумія скрывать испытываемый ими фантастическій трепетъ. На деревенскомъ лугу натянутая покато веревка, по которой можно было стремглавъ слетать на мшокъ внизу, держась за двигавшуюся на блок ручку, пользовалась большимъ расположеніемъ юношества, равно какъ и качели и тиръ. Было тутъ и гулянье и паровой органъ, привязанный къ не большому катальному креслу и распространявшій въ воздух острый запахъ масла и не мене пронзительную музыку. Члены клуба, побывавшіе утромъ въ церкви, щеголяли теперь роскошными розовыми съ зеленымъ значками, и нкоторые боле предпріимчивые даже шляпы украсили яркими бантами. Старый Флетчеръ, имвшій весьма суровыя понятія о соблюденіи праздника, виднлся сквозь жасмины своего окна или въ отворенную дверь (кому какъ угодно было смотрть) и, осторожно стоя на доск, прилаженной на двухъ стульяхъ, блилъ потолокъ своей передней комнаты.

Часовъ около четырехъ въ деревню вошелъ со стороны дюнъ какой-то незнакомецъ. Это былъ маленькій, толстый человчекъ въ необыкновенно истрепанной шляп, повидимому, сильно запыхавшійся. Щеки его то отвисали, то крпко надувались. Покрытое пятнами лицо имло выраженіе боязливое, а двигался онъ какъ бы съ какой-то насильственной торопливостью. Онъ завернулъ за уголь, около церкви и направился къ «Повозк и лошадямъ». Между прочимъ и старый Флетчеръ помнитъ, что видлъ его, старый джентльменъ былъ даже такъ пораженъ его очевиднымъ волненіемъ, что совсмъ и не замтилъ, какъ струя разведенной известки сбжала по кисти прямо ему въ рукамъ,

Незнакомецъ этотъ, какъ показалось обладателю тира, говорилъ самъ съ собой, то же самое замчено было и мистеромъ Гокстеромъ. Онъ остановился у подножія лстницы въ «Повозку и лошади» и, судя по словамъ мистера Гокстера, какъ будто выдержалъ сильную внутреннюю борьбу, прежде чмъ ршился войти въ домъ. Наконецъ, онъ поднялся на крыльцо, и мистеръ Гокстеръ видлъ, какъ онъ повернулъ налво и отворилъ дверь пріемной. До мистера Гокстера донеслись голоса и изъ пріемной и изъ буфета, сообщавшіе незнакомцу объ его ошибк.

— Это частное помщеніе! — объяснилъ ему Галль, и незнакомецъ, неловко затворивъ дверь, пошелъ въ буфетъ.

Черезъ нсколько минуть онъ появился снова, вытирая губы обратной стороною руки, съ видомъ спокойнаго удовольствія, показавшагося Гокстеру напускнымъ. Съ минуту простоялъ онъ, оглядываясь по сторонамъ, потомъ Гокстеръ видлъ, что онъ какъ-то странно, какъ бы украдкой, пробирается къ воротамъ двора, на который выходили окна гостиной. Посл минутнаго колебанія онъ прислонился къ одному изъ столбовъ у воротъ, вынулъ короткую трубку и стиль набивать ее. Пальцы его дрожали. Онъ неловко зажегъ ее и, скрестивъ руки, сталъ курить въ лнивой поз, совершенно не согласовавшейся съ зоркими взглядами, которые онъ бросалъ по временамъ внутрь двора.

Все это мистеръ Гокстеръ видлъ, изъ-за жестянокъ въ окн табачной лавочки, и странность поведенія незнакомца побудила его остаться на своемъ посту.

Въ скоромъ времени незнакомецъ вдругъ выпрямился и положилъ трубку въ карманъ. Затмъ онъ исчезъ во двор. Тутъ мистеръ Гокстеръ, думая, что сталъ свидтелемъ какого-нибудь мелкаго воровства, выскочилъ изъ-за прилавка и бросился на улицу, чтобы задержать вора. Въ ту же минуту появился вновь и мистеръ Марвель, въ сбившейся на бокъ шляп, съ большимъ узломъ, завязаннымъ въ синюю скатерть, въ одной рук и тремя связанными вмст книгами въ другой. Какъ оказалось впослдствіи, связаны он были помочами священника. Едва завидвъ Гокстера, онъ какъ-то странно охнулъ и, круто повернувъ налво, опрометью пустился бжать.