Невидимый человек

— Предлагаю издать его сентенции отдельной брошюрой. — Тобитт поглаживал подбородок указательным пальцем. — Они создадут естественный прецедент…

Ну, достаточно, подумалось мне. В голове у меня становилось все легче, а грудь словно сдавливали тисками.

— Послушайте, — сказал я, — совершено убийство безоружного человека. Наш брат, один из наших вожаков, застрелен полицейским. Наше влияние и без того упало так, что ниже некуда. Я счел, что у нас появился шанс объединить людей, и не стал отсиживаться в стороне. Если я действовал неправильно, если допустил ошибку, лучше сказать об этом прямо, чем так изгаляться. Когда нужно совладать с толпой, на одном сарказме далеко не уедешь.

Брата Джека вновь бросило в краску; остальные стали переглядываться.

— Он еще газет не читал, — бросил кто-то из присутствующих.

— Ты забываешь, — ответил ему брат Джек, — что у него нет такой необходимости; он же был в гуще событий.

— Да, я был в гуще событий, — повторил я за ним, — если ты имеешь в виду убийство.

— Ну вот видите, — не унимался брат Джек. — Он был аккурат на месте преступления.

Брат Тобитт оттолкнул от себя стол:

— Ты превратил похороны в балаган!

У меня непроизвольно дернулся нос. Выдавив улыбку, я медленно повернулся к брату Тобитту:

— Какой может быть балаган без тебя в главной роли; кто еще привлечет публику за два гроша, если не ты, Тоббит то бишь? Чем вам не угодили похороны?

— Ну вот, мы растем на глазах. — Брат Джек оседлал стул. — Наш стратег задал очень интересный вопрос: чем нам не угодили похороны. С готовностью отвечу. Предатель и провокатор, ставший слепым орудием в руках оголтелых расистов, был под твоим началом похоронен как настоящий герой. И ты еще спрашиваешь?

— Но никто не утверждал, что он предатель, — возразил я.

Джек даже привстал, вцепившись обеими руками в спинку стула.

— Ты при всех заявлял, что с этим согласен.

— Мы упирали на то, что был застрелен безоружный человек, и вдобавок чернокожий.

Он всплеснул руками. Да пошел ты, подумал я. Катись ко всем чертям. Мы хоронили человека!

— Этот чернокожий, как ты изволил выразиться, — предатель, — не унимался брат Джек. — Предатель!

— А что значит предатель, брат? — спросил я, внутренне усмехнувшись, и стал перечислять, загибая пальцы: — Это был человек, причем негр; человек, причем брат; затем он стал покойником; и при жизни, и после смерти в нем была бездна противоречий. Такая бездна, что хоронить его по нашему зову вышло пол-Гарлема, и все стояли под палящим солнцем. Так что давай определимся: как понимать слово «предатель»?

— Ага, теперь пошел на попятную, — обрадовался брат Джек. — Вы только посмотрите на него, братья. Сперва навязывает неграм предателя, чем наносит вред нашему движению, а потом ставит вопрос: что значит «предатель»?

— Да, — подтвердил я. — Вопрос ставится именно так, брат, и вопрос отнюдь не праздный. К слову, меня тоже некоторые считают предателем: одни — потому, что я работал в центре; другие — потому, что состоял на государственной службе; третьи — потому, что мне просто случалось отсиживаться в углу и помалкивать. Конечно, я много думал о проступке Клифтона…

— И теперь его выгораживаешь!

— Подожди. Его выкрутасы мне отвратительны так же, как и вам. Но, черт возьми, с политической точки зрения убийство безоружного человека все же перевесило его торговлю какими-то похабными куклами, разве нет?

— И по этому поводу ты пустил в ход личную ответственность, — съязвил Джек.

— Мне больше ничего не оставалось. И потом: в свое время меня даже не позвали на совещание по стратегическим вопросам…

— А сам ты не понимал, что играешь с огнем? — опять влез Тобитт. — Где твое уважение к своему народу?

— Предоставление тебе таких широких полномочий — опасный промах, — раздался чей-то голос.

Я посмотрел через стол на этого умника.

— Комитет при желании может отозвать любые полномочия. Но сейчас-то почему все так разволновались? Если хотя бы одна десятая часть населения расценивала историю с куклами так же, как мы, нам работалось бы намного легче. Куклы — это тьфу.

— «Тьфу», — передразнил Джек. — Такое «тьфу» может рвануть нам в лицо.

Я вздохнул.

— Вашим лицам ничто не угрожает, брат. Неужели ты не понимаешь, что люди не мыслят абстрактными категориями? В противном случае наша новая программа не провалилась бы с таким треском. Братство, равно как и любая другая организация, — это еще не весь негритянский народ. Гибель Клифтона вы рассматриваете однобоко: дескать, она может нанести ущерб престижу Братства. И в нем самом вы видите только предателя. Но Гарлем реагирует совсем не так.

— Теперь он читает нам лекцию на темы условных рефлексов негритянского народа, — выдал Тобитт.

Я посмотрел на него в упор. Меня подкашивала усталость.

— А каков источник твоего великого вклада в дело нашего движения, брат? Выступления в комедиях со стриптизом? А откуда ты черпаешь столь глубокие знания о неграх? Ты происходишь из старинного рода плантаторов? И тебе каждую ночь во сне является чернокожая нянюшка?

Он разинул рот — и тут же закрыл, как рыба.