Невидимый человек

— Просто хотел спросить, как пройти к «Мужскому пансиону», сэр, — ответил я.

— И все?

— Да, сэр, — пробормотал я.

— Точно?

— Да, сэр.

— Не местный, — определил его напарник. — Только приехал, что ли?

— Да, сэр, — подтвердил я, — только что из подземки вышел.

— Вот как? Ну, смотри, не зевай тут.

— Да, конечно, сэр.

— Это главное. Без глупостей, — предупредил он и направил меня в «Мужской пансион».

Поблагодарив, я поспешил дальше. Оратор распалялся все сильней, допуская резкие выпады в адрес правительства. Контраст между спокойствием улицы и горячностью выступления привносил в эту сцену какую-то напряженность, и я боялся оглянуться: кабы за моей спиной не разгорелся бунт.

В «Мужской пансион» я пришел весь потный и сразу заселился в свою комнату. С Гарлемом следовало знакомиться поэтапно.

Глава восьмая

Комната оказалась маленькая, чистая, с кроватью под темно-оранжевым покрывалом. Стул и комод были сработаны из кленового дерева; на столике лежала Библия. Бросив пожитки, я присел на кровать. С улицы доносился шум дорожного движения, грохот подземки и приглушенные, но разнообразные людские голоса. Уединившись в комнате, я не мог поверить, что меня занесло в такую даль: все вокруг было мне в диковинку. Кроме разве что Библии; я взял ее со стола, вернулся на кровать и бегло пролистал страницы с кроваво-красным обрезом. Мне вспомнилось, как во время воскресных студенческих собраний доктор Бледсоу по памяти цитировал Священное Писание. Я пролистал страницы до Книги Бытия, но читать не смог. Все мысли устремились к дому и к моему отцу, который пытался ввести обычай семейной молитвы, чтобы перед трапезой мы собирались вокруг плиты, опускались на колени и, склонив головы над сидушками стульев, слушали, как он срывающимся голосом изрекает церковные истины и призывает к смирению. От этого я еще больше затосковал по дому и отложил Библию в сторону. Это Нью-Йорк. Надо устроиться на работу, чтобы как-то прокормиться.

Я снял пальто и шляпу, достал из портфеля пачку писем и растянулся на кровати, благоговея при чтении громких имен. Что же говорилось в этих письмах и возможно ли незаметно вскрыть надежно заклеенные конверты? Где-то я читал, что письма иногда распечатывают над паром, но в комнате неоткуда было взяться пару. Я отказался от этой затеи: мне же необязательно знать их содержание, а нарушать запреты доктора Бледсоу было бы нечестно, да и небезопасно.

Я и так знал, что они рекомендуют меня важным персонам из разных концов страны. Этого было достаточно. Мне просто хотелось показать письма такому человеку, который смог бы верно истолковать ценность такого работника, как я. В конце концов письма козырными картами легли на комод, а я улыбнулся своему отражению в зеркале.