Невидимый фронт войны на море

Но май 1943 года стал месяцем триумфального успеха с конвоем SC-127, чей маршрут был изменен благодаря дешифровкам, предоставленным Хижиной 8 и OP-20-G. Конвой из 57 кораблей вез разнообразнейшие грузы, необходимые Британии, – от зерна до танков. Все корабли до последнего прибыли к месту назначения 1 и 2 мая, конвой избежал встречи с подлодками.

Подобные успехи участились благодаря открытию Хижины 8, что немецкая военно-морская разведка взломала военно-морской шифр № 3; это открытие привело к вводу с 10 июня 1943 года нового шифра, осилить который немцам уже не удалось[860].

В дальнейшем к интеллектуальному потенциалу английских криптоаналитиков прибавилась промышленная мощь союзника Великобритании – США. Новые корабли и самолеты, специально созданные для борьбы с немецкими подводными лодками, более многочисленные эскорты, усиленная воздушная поддержка, применение ультразвуковых и радиолокаторов вскоре одержали над ними полную победу: 24 мая 1943 года, ввиду понесенных колоссальных потерь (только в мае была потоплена 41 немецкая подлодка, а за последние четыре месяца – 90), адмирал Дениц приказал своим субмаринам покинуть просторы Северной Атлантики. К этому решению его подтолкнуло признание того факта, что «в Атлантике в мае за потопление 10 тыс. т заплатили потерей одной лодки, в то время как незадолго до того одна потерянная лодка топила около 100 тыс. тонн». Назвав подобные потери «нестерпимыми», он приказал 17 подлодкам, действовавшим на трассах конвоев в Северной Атлантике, передислоцироваться в «менее опасные» районы юга, тем самым, устранив угрозу с их стороны важнейшим конвоям, что не только поддержало Великобританию, но и позволило союзным войскам начать подготовку к открытию давно обещанного второго фронта войны в Европе.

Немалая заслуга в этой победе Великобритании на море принадлежала ее радиоразведке и криптоаналитикам, которые действовали исключительно смело и находчиво, умело, расставляя противнику ловушки и не прощая ему ошибок. Ставшая возможной, благодаря данным радиоразведки и дешифрования, прокладка обходных маршрутов, а также возросшая безопасность собственных каналов связи, последовавшая за открытием, что военно-морской шифр № 3 более не заслуживает доверия, помогли добиться «нестерпимых потерь»[861].

21 сентября 1943 года Черчилль доложил Палате общин, что за предыдущие три месяца в Северной Атлантике в результате вражеских действий не был потерян ни один торговый корабль. Заявление было встречено овациями[862].

О размахе английского радиошпионажа против Германии говорит тот факт, что к концу Второй мировой войны англичанам были известны стиль, привычки и особенности буквально всех немецких связистов. За каждой сетью связи в GC&CS был закреплен отдельный сотрудник. Он отслеживал всю переписку, с тем, чтобы составить детальную картину, касающуюся состава, структуры, расположения и намерений конкретных гражданских и военных ведомств или воинских подразделений, пользовавшихся этой сетью связи[863]. К концу войны в Блетчли-парк работоло около 10 тыс. сотрудников (как военных, так и гражданских) из которых около 1200 были женщины (операторы вычислительных машин) из вспомогательной службы Королевских ВМС[864].

Главный аналитик Оперативного разведцентра британского Адмиралтейства с 1939 по 1945 год Патрик Бисли в книге «Сверхспециальная разведка: боевой путь Оперативного разведцентра Адмиралтейства, 1939–1945 гг.» рассказывал о том, насколько обширная информация поступала в Адмиралтейство из Блетчли-парк. Пригодился даже шифр «Тетис», которым пользовались для связи с учебной базой немецких подводных лодок на Балтийском море. «Разгадка шифра “Тетис”, – пишет Бисли, – позволила нам отслеживать историю каждой субмарины с момента ее первого спуска на воду. Мы знали, что в ней доделывалось по ходу, как обучался экипаж и когда она, наконец, отправлялась в свое первое плавание до какого-нибудь норвежского или французского порта…»[865].

«Итак, можно сказать, в ходе Второй мировой войны материалы “Ультра” сумели оказать существенную помощь лишь в нескольких отдельных случаях, а в остальных их роль была незначительной или вовсе никакой. Неверно утверждать, что благодаря “Ультра” была выиграна война на Западном или на Восточном фронте. И весьма сомнительно, что использование этих материалов сократило сроки войны. Притягательность долго скрываемой военной тайны и бойкое перо людей, первыми рассказавших о том, что скрывала эта тайна, придали операции “Ультра” такую значимость в истории радиошпионажа, которой она не заслуживает» – а так оценил роль операции «Ультра» во Второй мировой войне Борис Анин в своей книге «Радиоэлектронный шпионаж»[866].