Невидимый круг

— Вот все, что я нашел для самообороны. Тебе не придется им пользоваться, но так тебе будет спокойнее.

Мэйдж взяла нож и с испугом посмотрела на блестящее лезвие.

— Билл, скажи, хотя бы кто…

— А ты еще не догадалась? Кто это демоническое существо, сыгравшее роль Питера Кобба, роль инспектора Роя, а теперь играющее третью роль? Кто убил безумного Горацио, потом того бедняка, которого мы знали как сержанта, а недавно Блейка? Я уверен: в глубине души ты это знаешь, ты инстинктивно это чувствуешь, Мэйдж… Хорошо, я пошел. Но закрой за мной дверь на засов хорошенько — мало ли что. Я на пять минут, не больше. Уверен, это время ты сможешь импровизировать.

— Так кто же это, Билл? Ты так и не сказал…

— Твой любимый дядюшка Джерри Пирсон.

Глава 24

Сквозь ветер и крупный дождь, поливавший темный двор, доносились обрывки фраз, которые произносила Мэйдж:

— «Ненавижу тебя, Ланселот… Ненавижу…»

Халлахан забился в угол и, не шевелясь, вглядывался в темноту. Она была так глубока, что профессор никак не мог к ней привыкнуть. Он не столько видел, сколько угадывал входную дверь в двух десятках шагов от себя. У его ног лежала цепь с висячим замком, чтобы закрыть убийцу в башне.

— «Как ты посмел, Ланселот… Его, его, храбрейшего из рыцарей…» — доносился издали голос Мэйдж.

Раздались шаги. Халлахан встрепенулся. Приближавшийся силуэт оказался не кем иным, как доктором Джерролдом.

— Долгонько вас не было, — с упреком сказал историк.

— Я хотел кое в чем убедиться — и, думаю, не напрасно потерял время.

— Не так громко…

— Угадайте, кого я увидел в коридоре? Он как раз спускался в подвал…

— Горацио?

— Нет, успокойтесь. Всего лишь Данбара.

— Что он там делал?

— Я его не догнал. Он очень торопился. Не думаю, что он меня видел.

— Странно… И он оставил мисс Браун одну?

— По-моему, это очевидно.

Джерролд вдруг напрягся.

— Что это за крик? Вы слышали?

— Это наша парочка разыгрывает свою пьесу. Сейчас Гвиневра получила пощечину от Ланселота.

— Они уже начали? Очень плохо слышно…

— Зависит от ветра.

— Думаете, он их услышит?

— Посмотрим… Так мы говорили, что мисс Браун осталась одна в своей спальне.

— Вот поэтому я немного и задержался: решил убедиться. Я поднялся, осторожно постучался, но безрезультатно. Дверь была заперта на ключ.

— Стало быть, она у себя.

— Очевидно так, но постучать сильнее я не решился.

— Она ведь, должно быть, спит без памяти? Вы ей, полагаю, дали что-то очень сильное?

— Да, успокоительное, чтобы помочь заснуть, но все-таки это не анестезия. Если ее разбудить, она сразу придет в себя. Тс-с! Я слышу какой-то звук…

Несколько секунд слышались только стоны ветра. Не шевелясь и затаив дыхание, Джерролд и Халлахан пытались вглядеться в густую тьму. С башни послышался далекий гул смешавшихся голосов, потом шаги. Затем несколько секунд они могли видеть, как вдоль стены возле двери башни движется какая-то тень; мгновение спустя раздался знакомый скрип.

Прошло несколько долгих секунд. Потом Халлахан прошептал на ухо своему спутнику:

— Вы его видели?

— Очень плохо…

— Что нам делать?

— Погодите… Я снова слышу шаги.

— Да, так и есть. Но что, черт возьми, происходит? Кто эти люди?

— Тс-с! Смотрите-ка, он идет сюда… вышел из замка… Он… нет, это женщина! Должно быть, мисс Браун! Что ей здесь надо? Обернулась… Стойте тут, Халлахан, я пойду посмотрю.

— «Уходи, Ланселот, повелеваю тебе! — кричала Мэйдж, стоя у окна. — Прочь с глаз моих!»

Вдруг она замолчала и насторожилась.

На лестнице послышались шаги.

Схватив обеими руками кухонный нож, она отскочила в глубь комнаты, выставила оружие и принялась ждать, готовая к обороне, не сводя глаз с дверного засова.

Только услышав четыре стука в дверь — условный знак между ней и Биллом — и узнав голос жениха, она совсем успокоилась.

Мэйдж отворила, Билл вошел, и она тотчас же закрыла тяжелый засов. Но поскольку засов был очень почтенного возраста и поэтому чрезвычайно упрямый, ей пришлось сильно напрячь мускулы. Тут как раз Билл окликнул ее, она обернулась и не заметила, что засов не вошел в защелку, а лишь скользнул поверх нее. Однако дверь, немного перекошенная, закрылась плотно, и Мэйдж решила, что она заперта.

— Отдай-ка мне ножик, дорогая: ты так дрожишь — еще порежешься…

— А теперь, Билл, ты мне должен все объяснить. Слышишь? Все!

Билл взял нож, посмотрел на него, высунулся в окно и закричал:

— «Нет, Гвиневра, вам это даром не пройдет! Вы думаете, я уйду просто так? Ничего подобного! А с супругом вашим, венценосным трусом, я ожидаю встречи! Пусть только попробует показаться мне на глаза!»

— Тебе не кажется, Билл, что пора прекратить эти глупости? Они все равно ни к чему — ведь Горацио мертв!

— Разумеется, но остальные должны думать, что мы продолжаем игру. «Вы с ума сошли, королева! Вы осмелились дать пощечину мне, Ланселоту! Вы дорого за это заплатите!»

— «Не станете же вы бить слабую женщину?»

— «Почему нет, если она это заслужила?»

Мэйдж издала душераздирающий крик, и Билл сказал:

— Хорошо, переигрывать все-таки не стоит. Предлагаю сделать небольшую паузу.

— И скажи теперь быстро, кто здесь дядя Джерри! Мне нужно это знать.