Невидимый заговор против человечества

Джонсон был так потрясен и удручен этим предательством в области внешней политики, что пришел на телевидение и заявил, что не будет баллотироваться на переизбрание его президентом. На вопрос, почему советники Джонсона так резко изменили свои взгляды, генерал Максвелл Тейлор мог только ответить “Мои друзья из Совета по международным отношениям жили в тумане “Нью–Йорк таймс”[697]. Иными словами, эти люди пробудились от самообольщения и поняли, что вьетнамский вопрос разрывает Соединенные Штаты на части. Но даже после этого война длилась долгих семь лет.

В скором времени пришедший к власти президент Ричард Никсон возглавил военные усилия, а член СМО и ТК Генри Киссинджер в начале 1969 г. стал у него советником по национальной безопасности. К концу этого же года Киссинджер стал руководить американской политикой во Вьетнаме. Некоторые лица из окружения Никсона высказывали свое несогласие с назначением Киссинджера на эту должность. Министр обороны при Никсоне Мелвин Лэрд отмечал: “Я бы сказал, что в концептуальных подходах к мировой политике президент Никсон находился в значительной степени под сильным влиянием Киссинджера, хотя тот не был его другом и до декабря 1968 г. даже не знал его”[698].

В 1970 г. Киссинджер встретился один на один с сотрудником аппарата Уинстоном Лордом. Согласно Лорду, его босс “хотел обменяться мнениями и подискутировать со своими самыми близкими помощниками по основным политическим проблемам, поэтому расхожее мнение, что Киссинджер был нетерпим к инакомыслию, не соответствует истине”[699]. Лорд и другие штатные сотрудники, вероятно, одобрили план Киссинджера расширить рамки войны, поскольку борьба вскоре распространилась на Камбоджу.

Несмотря на это расширение, война стала статической и постепенно начала сходить на нет.

Киссинджер, которого считали ведущим дипломатом Америки даже в 1990–е годы, побудил Юджина Маккарти к высказыванию: “Генри Киссинджер получил Нобелевскую премию (мира) за то, что стал свидетелем окончания войны, за которую он всегда ратовал, и это — действительно, высшая дипломатия”[700].

В 1971 г. конгрессмен от штата Луизиана Джон Рарик проявил излишнюю прямолинейность, обвинив СМО в подстрекательстве начала вьетнамской войны. Рарик, в частности, писал: “Резня в Май Лай, приговор лейтенанту Уильяму Гэлли к пожизненному заключению, продажи Пентагона и так называемые Документы Пентагона являются ярким примером попыток в глазах народа взвалить всю вину на военных. Однако никому не известно о Совете по международным отношениям — обществе, насчитывающем приблизительно 1400 американцев, куда входят представители, принимающие решения на высшем уровне, а также стратеги вьетнамской войны. Си–би–эс сообщает, что хочет, чтобы народ знал то, что происходит и кто виноват. Почему же тогда Си–би–эс не информирует американцев о СМО, чтобы дать возможность народу самому решить, кто виноват во вьетнамском фиаско. Виноваты ли стратеги СМО, этот крепко завязанный узел финансово–промышленной аристократии, или военные руководители, находящиеся под гражданским контролем. Последние имеют незначительный голос в политике и действиях, и кому было запрещено, в соответствии с законом, информировать американский народ… Кто скажет народу правду, если те, кто управляет “механизмом права знать”, также управляют правительством?”[701]

Когда члены СМО поняли экономическую необходимость войны и признали, что ядерная война невозможна, они приняли решение, что будущие конфликты должны носить ограниченный характер. “Мы должны быть готовы вести ограниченные боевые действия, — писал один из представителей СМО в 1957 г. — Иначе мы не добьемся никакого прогресса в “массовом возмездии”, поскольку наши руки связаны конфликтами, от которых зависит наше будущее. Мы должны быть готовы выходить из таких действий с наименьшими потерями”[702].

Как легко проигрывать конфликты, когда военным подрезают крылья. В 1985 г. в “Конгрешнл рекордз” были опубликованы рассекреченные “правила поведения”, которыми американские войска руководствовались во Вьетнаме. Эти правила на двадцати шести страницах включали ограничения: такие как неоднократные отказы в разрешении бомбардировок силами ВВС наиболее важных стратегических объектов, определенных Объединенными комитетом начальников штабов; общий приказ американским войскам не стрелять по Вьетконгу первыми; транспортные средства, расположенные более чем в двух сотнях ярдов от резиденции Хо Ши Мина не бомбить; северо–вьетнамские истребители не атаковать в воздухе, если они не проявляют открытой враждебности; строящиеся ракетные установки “земля–воздух” также были неприкасаемы; вражеские силы не преследовать, если они пересекли границу Лаоса или Камбоджи.

Соединенные Штаты публично заверили северный Вьетнам, что не будут бомбить их некоторые области, и это позволило северовьетнамским батареям ПВО сконцентрироваться в областях, которые не подвергались бомбардировкам, что значительно увеличило потери американских военных.