Невилл Чемберлен

«Я признаюсь, что потрясен объемом работы, который стоит передо мной. <…> Но, видимо, это моя судьба — оказываться на самом опасном и ответственном участке фронта, и, вероятно, судьба правительства будет теперь зависеть от бедного меня»[130], — писал сестре «бедный» мистер Чемберлен, получив портфель министра здравоохранения. Нельзя сказать, что он слишком преувеличивал в своем письме и масштаб предстоящей работы, и ее влияние на участь нового правительства. На тот момент количество английских безработных подходило к полутора миллионам, отчаянно недоставало жилья, большинство населения гнило в «трущобах», за которые с арендаторов брали еще и очень приличные деньги. Муниципальные казначейства были опустошены войной, а Болдуин подписал в Вашингтоне обременительное соглашение для оплаты внешнего долга. Неудивительно, что на таком фоне лейбористская риторика выглядела убедительной.

Для создания приемлемых жилищных условий необходимо было построить около 800 тысяч новых зданий. 11 апреля Чемберлен внес в палату общин законопроект о правительственных субсидиях на жилищное строительство. После слушаний палата его одобрила, и Закон о жилье 1923 года стал ориентиром для правительственной политики в этой области на следующие 40 лет. Ежегодные правительственные субсидии поощряли и частный сектор строить недорогое, доступное жилье, и муниципальные власти заниматься градостроительством. 20 мая он представил Кабинету законопроект об ограничении арендной платы и процента по ипотечному кредиту, который являлся своего рода «равноправным компромиссом» между арендаторами и владельцами жилья. Законопроект был в тот же день внесен в парламент и в итоге действовал до 1933 года.

22 мая 1923 года смертельно больной Бонар Лоу снова вынужден был уйти в отставку, на этот раз окончательно. Чемберлен за эти несколько месяцев до того замечательно с ним сработался, что Бонар назвал его имя первым при обсуждении своего возможного преемника. Впрочем, с политической точки зрения младший Чемберлен был для этого еще слишком молод: в национальной политике, если даже считать вместе с перерывами, он участвовал только шестой год. Поэтому лидерство вполне справедливо и заслуженно получил Стенли Болдуин, он и сменил Бонара Лоу на посту премьер-министра. Как Невилл во время правительственного кризиса в октябре 1922-го отсутствовал в Лондоне, так в мае 1923-го в столице не было Остина Чемберлена, который тоже мог бы претендовать на лидерство.

Младший брат раздумывал о предложении кандидатуры Остина, но все же больше склонялся к Болдуину, мотивируя это тем, что «в конце концов, он такой же бизнесмен»[131]. Люди подобного склада были ему куда ближе, проще и понятнее, с ними можно было делать дела. Возвратившийся же из Парижа Остин вовсе не был так оптимистичен насчет С. Б., у него была своя «группировка» с лордом Биркенхедом[132] и лордом Керзоном. Вместе с ними он смотрел сквозь монокль на всех остальных как на «низших людей»[133]. Между тем на партийное лидерство претендовал и сам Керзон, в то время министр иностранных дел и председатель палаты лордов. Но именно последний фактор и стал официальной причиной, почему ему не суждено было стать премьер-министром, так как премьеру в первую очередь необходим контакт с палатой общин. Этот эпизод стоит запомнить, так как он найдет свое отражение в мае 1940 года.

Действительной же причиной несостоятельности Керзона была его непопулярность в стране. На тот период слава Керзона как блистательного вице-короля Индии, убивающего зашедшего к нему на обед тигра, поблекла. Его внешнеполитические инициативы, в частности интервенционного характера, не вызывали живой поддержки народонаселения Великобритании. Империи предстоял огромный путь восстановления от ударов, нанесенных Первой мировой войной, поэтому популярность завоевывали люди, производящие впечатление не утонченных аристократов, а практиков, — Стенли Болдуин, Рэмзи МакДональд, Невилл Чемберлен. «Болдуин сказал мне, что получил огромное количество писем, в которых было сказано: «Слава Богу, не Керзон». На самом деле, у него (Керзона. — М. Д.) нет глубоких познаний или интереса к внутренним вопросам, но я думаю, что он был бы готов дать определенную свободу своим министрам. Мне говорили, что он был вне себя от досады и разочарования, но я надеюсь, что он немного утешится прессой, которая так широко расписывает его положительные стороны. Он, конечно, проявил себя очень хорошо»[134], — писал Невилл сестре.

Правительство Болдуина чувствовало себя уже куда увереннее, нежели правительство Бонара Лоу. Уверенность эта была достигнута не без помощи Невилла Чемберлена как министра здравоохранения, который своей деятельностью демонстрировал, что Кабинет работает, и работает на благо граждан. Болдуин не желал останавливаться на достигнутом и решил сделать младшего Чемберлена министром финансов уже в августе, когда два его основных законопроекта по жилищному вопросу прошли все поправки.