Невинная для грешника

– Да нет, детка, я вроде бы всё сказала, – пожимает плечами и распахивает дверцу машины, но в последний момент задерживается. – Ты хорошая девочка, но найди себе ровню. Марк Орлов не будет всерьёз строить будущее с дочкой уборщицы. И да, в скором времени он женится на Регине, всё давно уже уговорено. Ну а ты… можешь прийти на свадьбу. Помнишь? На семейных праздниках двойной тариф за кейтеринг и уборку.

И, блеснув улыбкой, скрывается в салоне автомобиля.

Кажется, у меня асфальт под ногами рушится.

Всё уговорено? Давно обговорили… а я?

Я оказываюсь в квартире незаметно для себя же самой. Как миновала двор и по лестнице поднималась? Не помню. Пытаюсь вдохнуть, перебить мерзкий аромат жасмина, но чувствую только его.

Проклятые вещи остаются у порога – пальцем их больше не трону, смотреть на них не могу, и несусь со всех ног на кухню.

Голову под ледяную струю. Вода за шкирку попадает, по щекам течёт, в нос затекает. Отплёвываюсь, фыркаю, но не могу закрыть кран и отойти. Мне нужно остыть, мне нужно подумать, понять, что вообще происходит.

Кому верить? Анфисе? Но разве она неправа? Разве мы с Марком ровня? Совсем разные, из чужих миров, не имеющих между собой ни одной общей точки.

Я разве не дочка уборщицы? А кто я, если не она? Обычная студентка в цветастом платье и стоптанных мокасинах.

Меня будто кто-то толкает обратно, в коридор, где на полу валяется мой рюкзак. Внутри телефон, и я прихожу в себя только, когда загружаю Инстаграм. Глупое приложение, в котором люди демонстрируют свою блестящую жизнь.

На моей странице всего несколько фоток. На одной я с букетом полевых цветов в обнимку, жмурюсь от ярких лучей солнца, а волосы треплет ветер. На другой мы с Таней пьём в студенческой кафешке апельсиновый сок, корчим рожицы и широко улыбаемся миру. Есть ещё пара изображений соседского кота и смешной кучерявой собачки. Всё, больше ничего.

Но мне не моя страница нужна.

Пальцы порхают над экраном – я нахожу страницу Регины. Зачем мне это? Но что-то тёмное внутри толкает на это. Хочу убедиться, что та самая буква М – это не о Марке. Это не про него.

Только с каждой секундой моя уверенность тает, а на глазах закипают слёзы – отчаянные и злые.

Буквально несколько минут назад Регина выложила новую фотку.

На ней машина Марка. На фото не видно номеров, но я узнаю багажник, а в нём большой жёлтый чемодан с яркими наклейками.

И подпись: “Моя любовь. Мой мир. Моя свобода. М., я люблю тебя. Спасибо за кусочек рая, что подарил мне в суете дней”.

А в комментах куча предположений от её подписчиков, кем именно является тот самый загадочный М. И почти все сходятся во мнении, что это точно Марк Орлов. Какие ещё могут быть сомнения? Некоторые активно желают счастья, другие плещут ядовитой завистью, но уверены, что это именно Орлов.

Если пролистать страницу Регины, на ней полно фотографий Марка. У меня только не одной.

Я, словно позорное белое пятно в его жизни. Просто девочка, которая ему поверила, но меня не существует.

Я всё ещё пытаюсь верить, что всё это – простые совпадения. Когда ищу номер Марка, пальцы дрожат так сильно, что не сразу попадаю в нужное место на экране. Гудок, ещё гудок. Ну же, Марк, ответь. Убеди меня, что всё это – дурной сон. Скажи, что любишь.

Но он не отвечает.

После третьего звонка, за который сама себя ненавижу, выключаю телефон и прячу его под подушку.

Иди нафиг, Марк Орлов.

Глава 54 Марк

Командировка – последняя в качестве сотрудника отцовского холдинга – даётся мне непросто. Сложно делать своё дело, не отвлекаясь на мысли, на чьё благо приходится трудиться.

В финансовых отчётах в новом филиале полный бардак. Я подключаю всю команду, сутками пытаюсь вывести хоть какую-то закономерность, но всё больше убеждаюсь в том, что бабки утекают куда-то стремительно. Всё между собой бьётся, и документы вроде как в порядке, но деньги всё равно исчезают. Я пытаюсь просчитать риски, просчитать благополучные варианты, но проще жилы порвать, чем разобраться в этом дьявольском клубке чужих махинаций.

Какой-то затяжной и не самый приятный сон.

Постоянно приходится контактировать с отцом, и со временем у нас почти получается не вспоминать, что мы родственники. Обо всей этой гадости не думать, которая огромным снежным комом навалилась сверху и чуть шею не сломала. Сейчас мы просто сотрудники, и это гасит нервное напряжение между нами.

Отец подчёркнуто безразличен и холоден, по-деловому собран. Он слушает меня, потому что верит мне, как специалисту. Знает мой потенциал и размах способностей.

И только однажды спрашивает:

– Марк, ты веришь, что это сделал я?

В простом вопросе слишком много несвойственной ему надежды. Будто бы ему действительно важен мой ответ, моё мнение. Моё прощение.

– Следствие разберётся, – отвечаю и кладу трубку. Это всё, на что я способен.

Мне действительно не хочется с ним об этом разговаривать.