Невинная для Лютого

«Папа, а я тебе уже не нужен?» — говорил он, а мне мутью заливало глаза и сжимало дурнотой горло, грудь рвало-выворачивало наизнанку. Кого винить в своей смертельной ловушке? Кирсанову? Нет, не получается больше. Я сам виноват! Должен был тогда согласиться с условиями ее папаши, проиграть. Блять, это ведь не сложно — просто позволить себя ударить, как я сделал сегодня. Разрешил избить себя слабой девчонке. Почему же тогда не смог ради семьи? Знал же, что олигарх не оставит нас в покое. На что надеялся?

«Папа, ты меня теперь забудешь?» — подстрекал в голове голос сына. За его спиной пряталась маленькая золотоволосая девочка. Она выглянула испуганно, хлопнула синими глазищами, а потом злобно, будто взрослая, процедила сквозь зубы:

«Я не забуду, как ты сделал маме больно».

После этой жуткой иллюзии я тяжело поднялся, бросил в Ангелину тяжелый взгляд и поплыл в кухню. Сжав кулаки до боли, желал разбить пару стен, но сдержался. Распахнул холодильник, едва не сорвав дверь с петель.

— Лина, — голос сипел и пропадал, но у меня получилось выдавить еще несколько слов: — Будешь мороженое? Я подключил телик, выбирай в меню любой фильм.

Не дожидаясь ее ответа, вытащил пакеты ванильного и клубничного десерта и, перехватив их одной рукой, уперся лбом в холодный пластик.

Я не выдержу приезд Чеха. Эта тварь выжмет все соки. Как его убрать с дороги? Как защитить Ангелину? Мент почует, что я дорожу девушкой по-настоящему, и будет играть на этом, дергать за новые ниточки. Тут и Саша не понадобится, новые козыри в руках.

Но Ангела я мучить больше не могу. И притворяться уродом не могу.

А придется. Она должна меня ненавидеть. Должна. Не за что меня любить.

Когда я вернулся, девушка щелкала пультом, но, кажется, совсем не видела, что там переключается на экране, и незаметно стирала слезы другой ладонью. Она даже не глянула на меня, когда я подошел ближе и поставил две вазочки на столик и подвинул его ближе к дивану.

Пошли титры. Фильм я узнал сразу. Мы с Милой смотрели его часто — романтический семейный — «Пока ты спал» с Буллок в главной роли. Я ничего не сказал на такой выбор, меня уже изрядно измотали воспоминания и горечь вины, молча сел рядом с Ангелиной и протянул ей мороженое.

— Хорошего просмотра, Ангел, — сказал ровно, стараясь не показывать бурю, что завладела моей душой.

Ела «невеста» без аппетита, половина десерта растаяла и осталась на столе в пиале, а к середине фильма Ангелина начала клевать носом. Что мной двигало в тот момент, не знаю, но я подвинулся ближе и притянул ее к себе. Гладил мягкие волосы, перебирал локоны, касался ее скошенных скул и смотрел не фильм, а разглядывал потолок.

Какой же я урод. Клеть груди стала такой тесной, будто там у меня атомная бомба взорвалась, и воздух резко закончился.

До конца фильма Ангелина уже крепко спала. Я взял ее на руки и унес наверх. Дошел до ее комнаты, но застыл на пороге. А если заявится Чех? Пришлось вернуться на первый этаж и впервые впустить чужую женщину в свою комнату. После Милы никто, кроме тети Маши, сюда не заходил. Я просто не пускал, потому что мне было больно предавать любимую, а сейчас еще больнее вносить другую, которую не смогу назвать своей. Бе-зу-ми-е.

Лина сжалась комочком, когда я ее положил, застонала так жутко, что я склонился и прислушался. Девушка натурально скулила, знаю, что она видела в этот миг во сне. Сжав зубы, лег позади нее и обнял, уткнулся губами в ее темечко, поцеловал волосы и пошевелил губами, зная, что она не услышит:

— Прости меня.

Глава 55. Ангел

Взгляд жёг тёмным огнём, выворачивал меня наизнанку, выкручивал нервы и кромсал душу. Тот, кто смотрел на меня, будто трогал, терзал, владел… В сердце одна за другой рождались волны жара ненависти и холода страха, они прокатывались по всему телу, выжимая стон. И снова. И снова. И опять…

Я вздрогнула и распахнула глаза.

Он стоял у раскрытой двери и просто смотрел, но будто медленно убивал. Я сжалась в комок и, приникнув к большому горячему телу Лютого, просипела:

— Лёша, здесь Чех.

— Знаю, — услышала мрачное и подняла глаза.

Лютый лежал, подняв руки, а к виску его был приставлено удлинённое за счёт глушителя дуло пистолета, и у меня мороз по коже пошёл. И ужас даже не в том, что Береговому угрожали, у меня сердце на миг замерло при виде полицейской формы. От понимания ужаса ситуации голова закружилась, и я бы лишилась чувств, если бы стояла.

Содрогаясь от страха, уткнулась носом в обнажённую грудь Лютого и тяжело задышала. Чех — полицейский?! Это многое объясняло и ещё больше запутывало. Не стой в дверях монстр в погонах, я бы обрадовалась охраннику правопорядка, но сейчас один его вид убивал последнюю надежду на то, что я смогу выпутаться из этого кошмара. Живой. С ребёнком.

Тут зазвенел сотовый. Тот, что подарил мне Лёша. Я медленно, стараясь ничем не выдать себя перед оборотнем в погонах, вытерла мокрые щёки о кожу Лютого и поднялась. Комната незнакомая, но я сразу догадалась, что Лёша отнёс меня сюда, когда я уснула в гостиной.