Невинная для Лютого

— Ты боец, Лютый. Говорят, хороший боец. Я далека от этого, но всё равно знаю, что если встречаешь сильного противника, то нельзя сразу идти в бой. Стоит изучить врага, возможно получить болезненные удары. Снова и снова. И лишь когда найдёшь по настоящему слабое место, бить наверняка. Чтобы тот больше не поднялся. Этому учил меня отец, только в бизнесе.

Отвернулась и глухо добавила:

— Противник у нас силён, и пока слабых сторон не показывает. Выступим — раздавит. Отступим — добьёт. — Губ коснулась горькая усмешка. — Я приняла решение. Дело за тобой… напарник по связке.

И прикоснулась ладонью к плечу. Одно небо знает, чего стоил мне этот простой жест. Перед глазами темнело, в животе всё скрутилось, но я не смела проявить слабость. Только не сейчас, только не в минуту опасности самому дорогому, что у меня есть в этой жизни. Ради чего я откажусь от денег и даже лягу с Лютым в одну постель. Ради моего любимого малыша.

Глава 61. Лютый

Она приняла решение. Взяла и приняла его. А мне что делать? Показаться в ее глазах еще большим мудаком, чем есть, заставить лечь со мной, вопреки обещанию защищать и никогда не причинять вреда? Или позволить Чеху убить Ангелину и забрать самое дорогое? То, что дарит мне ниточку, удерживающую в этой жизни. Голубоглазую, искреннюю девушку, которую я сломал. И ребенка, который еще и мир не увидел глазами.

Прости меня, Мила, но я не могу так дальше. Я отпускаю тебя. Люблю и отпускаю, потому что твое место заняла другая. Жестоко. Больно. Но честно. И для нее теперь сделаю все. Даже умру.

Пусть никогда Ангелу не скажу об этом. Пусть она вечно будет видеть во мне урода из своих кошмаров. Пусть не посмею просить у нее прощения. Потому что нельзя такое простить.

Слизняк я. Слабак и тюфяк. Не могу защитить родных и любимых от явного врага. Я готов пожертвовать собой, подставить голову, позволить пуле пробить грудь, но только если буду уверен, что Ангел будет в безопасности.

Значит, придется вернуть ее отцу. Тварь! Он же подложит ее Носову, я с того света вернусь, если такое случится. И как убрать Чеха, если Лина всегда со мной? Подвергать ее опасности не могу. И Макс не поможет, Поля вот-вот родит второго ребенка.

Чем я был отравлен, когда тащил Лину в машину много месяцев назад? Когда рвал белоснежное платье, когда трахал, как зверь, чем был опьянен? Кем обманут? Чем заражен? Не понимаю.

Какой-то чернотой, что вдруг спала с души, как корка с ореха, пошла трещинами и рассыпалась хлопьями. Ангелина своей чистотой меня изменила. Показала, как нужно бороться, научила идти навстречу своим страхам во имя другого. Я раньше умел, а потом разучился, словно на эти два года в меня вселился демон, что мог лишь убивать и издеваться.

А Лина это делала ради ребенка, и искренняя признательность нерожденному существу, поражала. Убивала во мне зло. Срезала глубоко, под корень, мою ненависть к ее роду.

Я видел открытый жест Кирсановой, разрешающий, осознанный. Понимал, чего Лине стоило это сделать. Мне хотелось кричать, взывать к разуму, умолять одуматься. Чтобы отказывалась до последнего, говорила, что не сможет, что не потянет такое, но она упорно держала руку на плече и смотрела мне в глаза. Смело так. Верно, будто видит не Лютого, а того Лёшку Берегового без шрама на морде и душе, что мог достать луну с неба для любимой.

Нет. Меня. Больше.

— Ангел, я не могу, — но вразрез словам потянулся, вплел пальцы в ее шелковистые волосы, вдохнул порывистое дыхание. Тревожное, наполненное болезненным страхом и ненавистью.

Чего ей стоит открывать мне шею и подставлять губы? Ломать себя, чтобы защитить ребенка от врага. Одному Богу известно, как ей сложно. Намного сложнее, чем мне.

Чего мне стоит прикасаться к нежной коже, наслаждаться ее бархатистостью, впитывать тепло, чувствовать, как пульсирует ток кровотока под кончиками пальцев? Да ничего не стоит. Я жажду этого, но взять не могу. Я НЕ МОГУ!

Коснулся мягких губ девушки своими и, отстранившись в тот же миг, взглядом попросил сесть удобней. Выждал несколько секунд, пока Ангелина выравнивалась, ловил ее запах и задыхался, но я не мог иначе — что-то сегодня переменится, что-то развернет нашу жизнь в другое русло.

Предчувствие положило лапу на горло и сдавило шею до хруста. Не слышного, но болезненного.

Что-то пойдет не так. Интуиция прямо вопила, взывая меня завернуть за угол, прибить преследующих бандитов и сбежать.

Нельзя. Чех найдет везде. У него такие возможности, что сможет поднять лед в Антарктиде, чтобы до тебя добраться. Тут нужен план посерьезней — свергнуть палача и развалить систему изнутри, иначе никак.

Есть у меня одна мысль, но для этого нужно кое-что сделать.

Я пристегнул «невесту», не глядя на дуло, что все еще наблюдало за нами из соседней машины, выкрутил руль и осторожно поехал в сторону дома. Я попытаюсь убедить Чеха, что в сексе нет необходимости. Что Кирсанов нам поверит! Ну разве мент не поймет? Он же все-таки человек!

Но дома нас ждал сюрприз.