Невинная. В уплату долга

Точно, я совсем забыла. Сегодня и правда УЗИ должно быть. Нам наконец скажут пол маленького, хотя мне это совсем не важно. Я буду любить малыша любого, будь он мальчиком или девочкой. Опасаюсь только, что если девочка окажется, Волк может разозлиться и тогда…даже думать не могу об этом.

– Да. Я спущусь.

Волк смотрит на меня жадно еще несколько долгих секунд, а я не знаю, куда себя деть. Не могу дышать нормально в его присутствии. Хочется закрыться от него черным балахоном.

Когда мужчина выходит, я корю себя за просто несусветную глупость. Как вообще я могла такое ему сказать ночью? Попросить остаться, да еще и уснуть у него на плече. В голове просто не укладывается.

Усмехаюсь. Странное чувство. Когда Волка нет рядом, я все время думаю о нем, но когда он здесь, я хочу, чтобы он провалился под землю.

Я знаю, что мужчина уже ждет в машине, и одеваться мне надо быстрее. Беру пульт и включаю какой-то канал. Мне нравится собираться под музыку и малышу, кажется тоже. Он сразу же реагирует, и я слышу довольные несильные толчки в животе.

Быстро принимаю душ и одеваюсь, замечая в зеркале, что живот стал еще больше. С таким учетом скоро я вообще ни в одни штаны уже не влезу, даже те, что на резинке. Грудь тоже стала еще больше и кажется, чувствительнее. Теперь одно только прикосновение к ней отзывается огнем в моем теле.

Одно только радует, что уже весна наступила, и совсем скоро станет теплее, а значит –  гулять я смогу подольше.

Я расчесываю еще влажные волосы, когда музыка из телевизора резко прерывается, и вместо нее я слышу знакомую фамилию. Мою фамилию – Озерова.

Подхожу ближе. На экране какая-то криминальная сводка новостей, и я бы тут же выключила ее, если бы на весь экран не увидела фото собственного отца.

“Бывший кандидат в мэры, бизнесмен и политик Олег Озеров сегодня ночью был найден мертвым. Его обнаружили в своем доме, большая часть которого была разрушена из-за пожара. Рабочий персонал политика опознал его и подтвердил эту печальную новость.”

Заставка быстро сменяется каким-то другим репортажем, но у меня все также стоит фото отца перед глазами. Я смотрю на экран и пошевелиться не могу. Расческа вываливается из моих рук.

Мысли путаются в голове. Услышанное окатывает меня ведром ледяной воды, пронзая насквозь. Острыми иголками.

Ничего не понимаю. Что это? Как погиб, какой пожар…Я не верю. Это ведь ложь, вранье? Этого просто не может быть. С отцом не могло ничего случиться. Просто не могло. А если…Это правда.

Быстро выбегаю из комнаты, и несусь по коридору, шлепая босыми ногами по полу. Спускаюсь по ступенькам на первый этаж, чисто машинально придерживая живот рукой. Сердце бешено колотится в груди, а в глазах собираются слезы от понимания того, что это вовсе не шутка была, а сегодняшняя сводка утренних новостей.

Я выбегаю на улицу, в одной только майке и пижамных шортах. Без куртки и даже не обувшись. Мои еще влажные волосы тут же обдувает пронизывающий прохладный ветер, но мне все равно. Мне не до этого сейчас. Совсем не до этого.

У черной машины замечаю Волка. Он курит, выдыхая серый дым. Такой же серый, как и его глаза. Дикие.

Мужчина смотрит на меня прямо. Как всегда. Не отводя взгляда. Пронизывая меня, как хищник, как чертов хозяин жизни.

Осознание приходит постепенно, разбивая меня на миллион острых осколков. Это он сделал. Он. Некому больше. Никто так сильно не хотел отомстить моей семье. Этот монстр с серыми глазами вчера убил моего отца.

Глава 28.1 Волк

Вижу Илану у самых дверей, вот только нихрена она не собрана. Девчонка выскакивает босиком, даже без куртки. Она несется, как ураган прямо на меня, даже не смотря под ноги.

Делаю глубокую затяжку. Не нравиться мне ее состояние. Дышит тяжело, на лице настоящий траур, словно кто-то, подох, мать его. Что изменилось за 10 минут? Только же на плече моем лежала, ластилась вся, как кошка. Заскоки беременных? Что-то не похоже.

– Почему ты до сих пор не собрана?

Ревет. Рукой дрожащей рот прикрывает. Сцепляю зубы. Ну что такое? Эта девчонка меня до белого колена доведет скоро. Хватаю ее за плечи. Не сильно, но достаточно, чтоб она очнулась.

– В чем дело?

Вглядываюсь в ее жесты. Нихрена не пойму, настолько быстро и сбивчиво она их показывает.

– Блядь, Илана, покажи нормально, не плачь. Что такое? Болит что-то?

Этого еще не хватало. Если с ребенком что-то…Птичка содрогается и ее руки дрожат. Я пытаюсь выловить хоть что-то из ее жестов.

– Тихо. Медленнее, девочка, я не понимаю.

– Отец… Зачем? Вы же обещали…если я…слушаться буду, то не тронете. Вы убили. Убили отца.

Из всего этого потока ахинеи мне все же удается понять, что что-то стряслось с ее папочкой ненаглядным. Притом совсем недавно.

Втягиваю побольше воздуха. С чего она вообще это взяла? Приснилось что-ли?