Невинность в жертву

Вяло открываю веки, вижу нечеткий, громадный силуэт. Похоже, что это лошадь — черный и массивный жеребец. Он тыкается мне мордой в лицо, словно пытается привести в чувства.

— М-Мустанг?

Надо же…

Неужели это он?

Тот буйный конь, который вечно пытался удрать.

Всё-таки у него получилось!

Из последних сил я поднимаюсь на ноги. Хватаюсь за гриву, кое-как забираюсь на спину животного, шепчу ему в ухо:

— Домой. Отвези меня д-домой. К своему хозяину…

Животное начинает двигаться, словно все понимает, как человек. Я сжимаю мягкую гриву крепче, потому что Мустанг переходит на бег, а потом опять засыпаю.

* * *

— Господин! Господин! Вы должны это видеть!

Слышу голоса, совсем рядом.

— Что такое?

Внутри все сжимается.

Один из голосов я узнаю четко.

Неужели спасена?

Мустанг таки довез меня до поместья Айдарова.

— Мустанг нашелся. А с ним…

Топот близко.

Чуть отрываю голову от горячей шеи жеребца и вижу размытую, широкоплечую фигуру.

— Твою ж мать! Мия?

Бежит ко мне.

Меня отрывает от опоры, подкидывая в воздухе, я оказываюсь в сильных руках Рустама Айдарова. Жмусь щекой к его мощной, горячей груди. Окунаюсь и растворяюсь в его силе и в сладости невероятного, любимого запаха.

Господи, он со мной!

Он держит меня на руках, прижимает к себе.

Как же сильно мне этого не хватало!

— Как она здесь оказалась?

— Мустанг привез же. Мы не знаем.

— Она вся промокла и продрогла… — горячая ладонь опускается на мой лоб, отбрасывая с ледяных щек мокрые пряди волос. — Гриша! Срочно вызови врача. Я отнесу её в дом и отогрею.

— Слушаюсь.

Меня укачивает от быстрого бега, но я опять проваливаюсь в темноту. Слишком измотана за этот вечер. Слишком… Нет даже сил, чтобы просто прошептать мужчине хотя бы одно слово: “Спасибо”, или “Я очень скучала”. Вместо слов меня опять встречает темнота.

Я открываю глаза, когда вижу свет. Светлую, красивую комнату, которую хорошо знаю. Мою комнату, в которой я гостила несколько недель назад.

Осматриваюсь.

Моментально сталкиваюсь с черными, опасными глазами, внимательно смотрящими на меня.

— Очнулась?

Киваю.

— Самочувствие?

— Лучше.

Делаю несколько глубоких вдохов, плотнее кутаясь в теплое одеяло.

Да, мне значительно лучше. По крайней мере больше не холодно и не так страшно. Я бродила одна под дождем по темному лесу, не каждый может выдержать такое испытание.

— А теперь объясни мне, какого черта ты делала ночью в лесу?

Он, как и всегда, выглядит холодным, строгим, суровым. И таким… опасно-красивым. Мне хочется спрятаться под одеялом, ведь его голос звучит слишком грозно, так, что кожу начинает пробирать морозная дрожь.

Айдаров выглядит таким, словно я его обокрала или предала, и сейчас начнется безжалостный суд. Он подсаживается еще ближе, сжимая мощную челюсть. Нас разделяет расстояние вытянутой руки. Даже меньше.

— Только не ври. Говори, ну же!

— Спасалась. Бежала.

— От чего?

— От своего мужа.

— Почему?!

Черные глаза становятся максимально мрачными и опасными.

— Он умер, — сглатываю обжигающую горечь во рту, — его кто-то отравил. Я это видела своими глазами! Его сын Давид будет подозревать меня, а больше и некого.

— Блять! Умер? Эдуард мертв?!

Айдаров хватается за голову.

— Да, мертв. Но это еще не всё. Я… беременна.

— Что?

— Я беременна от тебя, Рустам! — подскакиваю на кровати, упираясь в матрас ладонями. — Эдуард узнал, разозлился, запер меня в комнате. Сказал, что завтра отвезет на аборт…

Сложно описать сейчас то, что отражается на лице мужчины.

Там целый спектр эмоций. От опасно-зловещего, до неверия и удивления.

— Поэтому ты решила его отравить?

— Нет. Я бы н-никогда! Я не у-убийца, — по щекам снова скатываются слёзы. — Я просто хотела сбежать, всё тебе рассказать. Это ведь твой ребенок! Я вылезла в окно, хотела сбежать, потому что он меня запер и влепил пощечину.

Айдаров оскалился, так, что я попятилась назад. Самый сложный разговор, который у меня когда-либо был. Даже, когда он наставил на меня пистолет за вранье, когда рассекретил, что я не Эля и притворялась, было значительно легче. Наверное…

Да, ситуация, мягко говоря, катастрофически-кошмарная. Всё в кучу смешалось, трудно поверить с первого раза в мой рассказ. Это как бразильский сериал. Но проблема в том, что все, что я рассказала — правда и реальность.

— А потом из окна увидела, как он у себя в кабинете с пеной во рту лежит… — я горько захныкала, задрожав, спрятала лицо в ладонях.

Господи, кошмар.

Это правда страшный кошмар, который будет сниться мне каждую ночь.

Убираю руки от лица, не контролируя свои действия из-за аффекта, хватаю Рустама за запястье, не боясь, смотрю в черные бездны ада, в которых вижу собственную смерть.

— Пожалуйста, Рустам, помоги мне! Спаси меня и нашего малыша. Давид придет за мной. И будет судить…

— Ты снова врешь? — рыкнув, за шею меня хватает, сдавливая.

— Нет! Не вру! Ну ты сам подумай… У меня ничего не было с Эдуардом, мы чуть больше недели женаты. За неделю я не могла от него забеременеть.

— А до этого? Хер знает, кто там у тебя был до твоей свадьбы!