Невинные убийцы. Как три обычные девушки стали кошмаром для нацистов и героями Второй мировой

Ааф Дилс также вспоминал, что Аафи не позволяла курить в доме: смелый поступок в обществе, где курение – вторая натура, как и езда на велосипеде. Если друзья и родственники приходили к ним на обед, то получали сигареты и сигары в виде прощального подарка, чтобы выкурить их у себя, а не в доме Шафтов [30].

Несмотря на бесконечные заботы о здоровье Йо, ее политической активности родители никак не препятствовали и даже, наоборот, поддерживали. Семья сильно беспокоилась о том, что происходило в Германии в 1930-х, и Йо с родителями часто обсуждали Гитлера, нацизм, гонения на евреев и подъем NSB в Нидерландах.

Йо была сторонницей прогрессивных взглядов. Она написала сочинение о вторжении итальянцев в Эфиопию в 1935–1936 годах, где возмущалась тем, как мировые державы позволили фашисту Муссолини подмять под себя Африку, пока недавно созданная Лига Наций беспомощно стояла в стороне. Йо искренне сочувствовала абиссинцам, которых итальянцы жестоко уничтожали современным европейским оружием.

В другом сочинении она выражала недовольство современным устройством мира. В Европе евреев и левых преследовали только по национальному и политическому признаку, писала она. В Азии и Африке людей угнетали просто потому, что они родились на землях, богатых нефтью или минералами, на которые богачи стремились наложить свою лапу. Йо восхищалась пацифистами из разных стран: Махатмой Ганди, Альбертом Швейцером, немецким журналистом и лауреатом Нобелевской премии мира Карлом фон Осецким, который поведал миру планы Германии по перевооружению и погиб в концентрационном лагере [31].

В школе Йо училась на отлично, отдавая предпочтение литературе, истории, географии, экономике и немецкому языку. Поначалу она собиралась поступить в институт и стать учительницей, но беспокоилась, как справится с целым классом непослушной ребятни. Медицина ее пугала; в конце концов она решила заняться юриспруденцией и в 1938 году, с полного одобрения родителей, сдав вступительные экзамены, поступила в Университет Амстердама.

* * *

Для Европы то было тревожное время, и кампус Университета Амстердама не составлял исключения. Осенью в результате Мюнхенского соглашения Великобритания и Франция фактически отдали Чехословакию Гитлеру в обмен на пустое обещание не развязывать войну в Западной Европе. Каждый день Йо отправлялась на поезде в Амстердам и каждый вечер возвращалась в родительский дом. В первый год ей еще удавалось участвовать в традиционных студенческих развлечениях вроде гребли на лодках по Амстелу и катанию на лошадях за городом. Однако природные склонности Йо и дух времени быстро перенаправили ее в более серьезное русло [32].

Она стала преданной последовательницей профессора гуманистической философии по имени Г. Х. Пос, помогавшего создавать в Амстердаме так называемый комитет бдительности. Комитет устраивал лекции, семинары и конференции, публиковал памфлеты, направленные на сдерживание Национал-социалистического движения Антона Мюссерта в Нидерландах. Йо также вызвалась собирать пожертвования для испанских беженцев и в процессе познакомилась со студенткой-еврейкой Филин Полак. Они быстро сдружились, а вскоре к ним присоединилась еще одна студентка, тоже еврейка, как Филин, Соня Френк. В университете они всегда обедали втроем и делились своими мыслями.

На втором курсе Йо продолжала заниматься не только учебой, но и политикой. Вторжение Германии в Польшу осенью 1939 года усилило напряжение в Амстердаме, Нидерландах и всей Европе. Йо отправляла через Красный Крест посылки пленным польским офицерам и с двумя подругами, Анни ван Калсем и Нели Лютинг, основала женский политический клуб, который они назвали «Гемма».

Когда в мае немцы захватили Нидерланды, Йо уехала домой в Харлем, чтобы быть с родителями. Но после бомбежки Роттердама, когда ужас от нападения улегся и Голландия зажила более-менее обычной жизнью, она вернулась к занятиям в Амстердаме и к своим подругам-еврейкам, Соне и Филин. Все они снова сидели в аудиториях и сдавали экзамены – летнюю сессию.

Конечно, ничто не могло быть прежним под нацистским правлением. Новый режим прилагал немало усилий к тому, чтобы жизнь в Голландии летом 1940 года внешне не отличалась от той, что была до 10 мая. Однако гнев граждан Голландии от ежедневных встреч с немецкими солдатами на улицах трудно было не замечать. Политические взгляды Йо становились все более радикальными и, несмотря на присутствие реакционеров из NSB в университетском кампусе, все более открытыми. Бегство королевы в Англию, когда она бросила свой народ на произвол судьбы, оставило в душе Йо горький привкус.