Невольница князя (СИ)

И знахарка принялась сердито греметь мисками. А Забава вновь прилегла на лежанку. Спряталась в шерстяной накидке, как в мышка в норе, и затихла, отдаваясь на волю тягостных размышлений. Может, травница права — князь давно утешился с другой? Но сколь бы ни болело сердце, как тяжело бы ни обидел ее Властимир, смолчав о любимых сестрах, но смерти ему Забава не желала. Как и наказания для всех мужчин.

Ее отец был матери хоть и не любым, но мужем хорошим и заботливым родителем. Ждан тоже никогда женщину не обидел. И Свят… И даже сухарь Пересвет!

А ведь кроме них есть другие, кто по совести живет! Так за что ж им муки принимать? Неправильно это!

Знахарка тяжело вздохнула.

— Все о других думаешь, да… Когда-то я тоже такая была. Еще ведой старалась не только женщинам, но и мужикам помогать. А потом те же мужики в меня камни бросали. И Ярослав, ради кого я от благословения Лады отказалась, не побрезговал своими руками взяться за каленое железо да изукрасить ожогами «любушку милую», — усмехнулась криво, — и, как падаль, отволок за городские стены… да…

И старуха отвернулась. Плечи ее совсем поникли, руки затряслись пуще прежнего. Слетев с постели, Забава тут же поспешила обнять бедолагу-травницу.

— Мы вернем Ладу, бабушка, обещаю… Может, она излечит твои раны.

А про князя говорить не стала. Как-нибудь потом про это беседу заведут. Времени-то теперь много…

* * *

Властимир

Время утекало, как песок сквозь пальцы. Уже третий день Властимир загонял коня, продираясь сквозь лес и буераки. Серый вел его кругами, то в сторону от берега бросался, то поворачивал обратно, рыская чуть ли не у самой воды. Порой вовсе становился как вкопанный и мучительно долго нюхал воздух. Или слушал шелест снега и скрип сухих ветвей.

Только тогда их отряд и знавал отдых. Да еще ночью совсем немного. И то лишь потому, что воины едва в седле держались, а лошади спотыкались на каждом шаге.

Один Ждан выглядел бодрее прочих.

Властимир с неприязнью покосился на стоящего рядом сотника.

Жгучая ревность терзала сердце с жадностью оголодавшего пса, но тревога за любимую была сильнее. Отправляла собою каждый миг, и порой Властимиру казалось, что вот-вот он лишится духа — до того невыносимо было думать о случившемся. Вновь переживать ужасные мгновения, когда любимая рухнула в воду, а господин Северного царства ничего не мог сделать. Хоть ты три венца на голову нацепи, а мертвых это не вернёт.

— Она жива, — возразил его мыслям Ждан. — Лада не могла оставить свою дочь…

— Лада мертва! А Забава… — Властимир осекся и с силой провел ладонью по лицу.

Так худо не было, даже когда в Топях тонул. Будто наизнанку его вывернули и прижгли калёным железом.

— А Забава жива, — твердо продолжил Ждан. — Разве ты не чуешь этого?

Он хотел бы! Как мог цеплялся за надежду, что все обошлось, и река вынесла любимую на берег.

Но как выжить потом? По ночам трещит мороз, а ветер кусается так, что даже его — закаленного морскими бурями, — пробивает. Разве может перенести такую непогоду слабая девушка? Да еще и в мокрой одежде!

Властимир с силой сжал зубы, только бы удержать стон. А ведь все могло быть иначе! И Забавушка была бы рядом. Смотрела, как прежде, с любовью, грела бы его холодными ночами, с радостью носила их дитя. Надо было мягче с ней быть… Ну обманула, да. Так ведь за него перепугались, глупая. И он дурак… Самый что ни на есть последний.

С губ сорвалось облачко пара, а вслед за ним раздался протяжный вой.

Властимир даже встряхнулся. Не померещилось ли?! Никак Серый след взял!

— Нашел что-то! — вторил ему Ждан. — Теперь уж не собьется, голову на отсечение даю!

Но Властимир уже не слушал сотника. Птицей взлетев в седло, пришпорил Стогрива. Конь бросился за вслед лютоволком.

А за ними летела стража. Уставшие, продрогшие, однако полные решимости следовать за своим господином хоть в пекло. Может, и придется. Властимир не знал, что их ждёт, однако на хорошее не надеялся. Уж слишком дурным было предчувствие. И, казалось, следуют они прямиком в волчью яму… Но и остановиться Властимир никак не мог.

* * *

Мстив

Днём и ночью Мстив следовал за дружиной князя. Не чуял ни усталости, ни голода. Холод больше не тревожил, а потребность во сне пропала, будто никогда не было. Тело сделалось легким и полным звенящей силы. Теперь Мстив мог бы и подкову пальцами согнуть… А ведь думать начал, что бог покинул его! Отвернулся от верного слуги, оставил на растерзание самодуру князю.

Мстив мелко затрясся от смеха.

Не-е-ет, хитёр Сварог! Как истинный охотник — таился и выжидал, чтобы к нужному времени сделать его — Мстива — своим оружием. А потом направить точнехонько в скопище заразы и одним махом извести наконец Ладу и ее прислужниц. Заодно и князя образумить.

Прищурившись, Мстив проводил взглядом отряд. И хоть был он в нескольких верстах впереди, а все равно волхв видел каждое звено в кольчуге воинов — до того зорким стал взгляд. И нюх тоже… Потянув воздух, Мстив тихонько ругнулся.