Читаем Невозможно в это поверить, но… полностью

Невозможно в это поверить, но…

— Мне право неловко это вам говорить, я об этом никому не говорила, даже матери не сказала, а вам открою тайну. Знаю, вы никого в нее не посвятите. Я часто носилась по дворцу. Что взять с маленькой, подвижной семилетней девчонки? От нянек я постоянно пряталась, это была своеобразная игра. В тот день я тоже играла. Решила спрятаться в кабинете отца, там меня точно никто найти не смог бы, ведь без доклада в кабинет мужа императрицы вход строго ограничен. Заскочила в незакрытую дверь и застала отца и баронессу, не буду упоминать ее имя, в очень пикантном положении. Отец был вне себя от ярости. Наградил он меня несколькими хлесткими пощечинами и вытолкал из кабинета. После этого меня удалили из дворца. Какие там кипели страсти, я из-за возраста не понимала. Это уже повзрослев, смогла все понять и сделать выводы. Такая вот у меня не совсем веселая история. Дайте мне слово, что сохраните в тайне, сказанное мною.

— Даю слово офицера.

— Не могу объяснить, почему, но я вам верю. Вы никогда не предадите, и никогда не используете информацию во вред мне.

— В роду Вороновых никогда не было предателей.

— Я это знаю. А вот когда в роду Вороновых появились композиторы?

— Не знаю о таких. Все мужчины нашего рода посвятили свои жизни служению Отечеству, избрав военную стезю. Я, как и отец, стал артиллеристом. Дед мой, в прошлом, был кавалеристом. Прадед командовал пехотной дивизией.

— Откуда тогда в вашем репертуаре появились неизвестные музыкальные произведения? Ни я, ни ваши родные их ранее не слышали.

— Анастасия Станиславовна, прошу вас, только не смейтесь, и не подумайте, что я повредился рассудком. Неизвестные вам песни, стихи и мелодии, звучат в моей голове. Это случилось после ранения. Кто автор этих произведений я не знаю. Чтобы все это вам было легче воспринимать — просто считайте, что композитором и автором текстов песен являюсь я. Вот и все решение проблемы. Даю слово, что в плагиате меня никто обвинять не будет, уверяю вас.

— А если их услышит кто-то другой.

— Во-первых, я играю, пою, рассказываю и читаю только для семьи и для вас. А во-вторых, повторюсь: в плагиате меня никто обвинять не будет. Ну, находит меня Божье озарение, появился чудесным образом талант! А что, я не могу быть творческой личностью. Все вопросы, возникающие по этому поводу, я считаю, несомненно произрастают из моей прежней репутации беспутного человека. Все, с прежним покончено. Неужели мой новый образ вам не нравится?

— Ну почему же, — смущаясь, опустив глаза, сказала девушка, — нравитесь, — и, помолчав несколько секунд, как бы решаясь на поступок, продолжила. — Очень. Вы, правда, меня причисляете к своей семье? — тут же, поспешно изменив направление беседы, спросила она.

— Да. Вы дружны с моей сестрой, с уважением относитесь к моим родителям.

— А лично вы, как ко мне относитесь?

— С большим уважением и искренней симпатией. Вы очаровательная девушка, я вами восхищаюсь, мне очень нравится быть рядом с вами и вы сами — очень мне по душе.

Больше, не говоря ни слова, я обнял Анастасию Станиславовну и, не удержавшись, ибо это было уже сверх моих сил, жадно впился в ее губы поцелуем. Она мне с готовностью, но стыдливо ответила, однако весьма неумело — сразу видно: опыта у девушки нет совершенно. Наш сладкий поцелуй длился долго. Девушка совсем разомлела в моих объятиях и я их разомкнул, лишь когда почувствовал, что нам недостает воздуха. Мы жадно вздохнув, с восхищением посмотрели друг другу в глаза, непроизвольно почти вплотную приблизив их.

— Мы же никому не расскажем о нашем поцелуе? — после непродолжительной и восхитительной паузы, весело сказала Её Высочество. — Мне понравилось, если честно, но повторять сегодня не станем, подождем до завтра. Да и возвращаться в дом пора, чтобы не вызвать беспокойство у ваших родных, хорошо?

После ужина я играл «Бременских музыкантов», назвав «Историей бродячего трубадура». В детстве у меня была магнитофонная кассета «Бременских музыкантов» в исполнении Олега Онуфриева, я ее выучил наизусть, поэтому воспроизвести удалось все в полном объеме. Я пел все партии в лицах, пересказывал текст и следил за реакцией слушателей. После слов: «Нам дворцов, заманчивые своды, не заменять никогда свободы», мама и девушки устроили мне настоящую овацию и, не сговариваясь все вместе расцеловали.

В отличном настроении все разошлись по своим комнатам, время позднее.