Невозможно в это поверить, но…

После совещания я подошел к полковнику Федорову и попросил выделить мне дополнительно двадцать армейских повозок для транспортировки дополнительного боезапаса. Они мне были необходимы, я из личной жадности взял дополнительно полторы тысячи мин — не понадеялся на интендантов, а решил еще пару боекомплектов прихватить на всякий случай. Да, кто-то посчитает меня жадным, но это неправда, я не жадный, я запасливый.

Возвратившись в расположение батареи, собрал своих офицеров и довел информацию, полученную на совещании. Радости на их лицах не увидел. Собственно радоваться было нечему. Нам предстояло по пересеченной местности, изобилующей большим количеством холмов, гор и перевалов, преодолеть сто восемьдесят километров. На карте все дороги обозначены, как проходимые, но надо готовиться к худшему. Жаль, конечно, что нам не досталось направление наступления вдоль побережья на Трабзон. Здесь холмики невысокие, лесистая местность, есть, где укрыться от глаз неприятеля, и выйти к намеченным рубежам скрытно. Но, как известно, приказы высшего командования не обсуждаются, а подлежат исполнению.

Полковник выполнил обещание, мне выделили повозки в нужном количестве вместе с ездовыми. Проверку, учиненную командованием полка, моя батарея выдержала с честью, замечания, конечно, были, но несущественные. Ранним утром первой выходила моя батарея, так как нам предстоял более длинный путь. Казаки нас должны поджидать при подходе к первой горной гряде, примерно километров через тридцать, до этого места маршрут был безопасен.

Походная колонна батареи, растянувшаяся почти на два с половиной километра, подобно змее ползла через горы. Сотник казаков Филипп Захлестов, полуэскадрон казаков разделил на три части. В голове колонны двигалось три десятка всадников, два десятка в центре и десяток замыкал колонну. Захлестов объяснил мне, что так он успеет отреагировать в случае опасности.

Я тоже приказал всем батарейцам винтовки держать готовыми к бою. Кстати о винтовках. Если проводить аналогию с моим прошлым миром, то используемые в современной российской армии винтовки и карабины системы Дмитриевского были очень похожи на винтовку господина Мосина, но только немного короче и изготовлены более качественно. А также имели примыкаемый снизу магазин на десять патронов. Штык практически такой же. Как ни парадоксально, но автоматическое оружие, я имею в виду, станковые пулеметы Алтунина, по своим конструктивным особенностям и принципу действия походили на пулеметы Максима с водяным охлаждением.

Ручные пулеметы конструкции Звонарева имелись только в пехотных ротах, по одному на взвод, сильно напоминали известный ДП-27, только с диском большей емкости. В свое время, рассматривая разнообразное оружие, я удивлялся: казалось бы, другой мир и, похоже, другая реальность, а так много схожести с моим, очевидно навсегда утерянным миром. И эта схожесть помогала нормально освоиться в привычной для меня армейской среде.

— О чем задумались, ваше благородие? — прервал мои размышления поручик Марков, подойдя ко мне.

— Да вот, прикинул по карте, сколько суток мы будем двигаться к намеченной точке. Определил новые места привалов и ночевок. Такую массу народа надо разместить, накормить и спать уложить.

— Не много ли чести солдатам?

— Не много. От того, как они будут воевать, наши жизни зависят. Будут голодные, мечтать о куске хлеба — упадет общая боеспособность всей батареи, а значит, мы не сможем выполнить поставленные нам задачи. Людей погубим и сами поляжем.

— Странный, вы, ваше благородие. Раньше, насколько я осведомлен, вы смотрели на жизнь проще.

— Раньше мне не доводилось быть между жизнью и смертью, а побывав там, понял, что надо многое менять, в том числе отношение к подчиненным.

— Но это не помешало вам ввести в батарее драконовские порядки, когда нижнему чину без позволения командира, нельзя даже до ветру сходить, я уже не говорю о вине.

— Знаете, Василий Петрович, устав артиллерии писан кровью многих наших предшественников, и не учитывать их опыт мы не имеем права. Железная дисциплина — залог высокой боеспособности батареи.

— Заметил уже. Даже сейчас, на марше, командиры минометов и мой заместитель, унтер-офицер Мельников, ведут занятия с расчетами и разведчиками. Учат и подсказывают, как ловчее проводить работу с приборами, как быстрее наводить минометы и готовить боеприпасы. Замолкают только на привале, или когда рот занят пищей.

— Все так, пусть тренируются, будет польза.

Марков ушел ко взводу. Не понравились мне его рассуждения, да и за короткое время его пребывания в батареи я убедился, что багаж знаний, полученный в училище, Марков порядком подрастерял. Ничего, прибудем на место, возьму его в оборот, научу всем премудростям управления взводом, повышу его уровень знаний.

К исходу пятых суток мы наконец-то прибыли в Севани. Я разыскал подполковника Светлова, доложил о прибытии.

— Давай капитан, поговорим без чинов, мы здесь одни, — предложил подполковник, — меня можешь называть Иваном Федоровичем. — Представляешь, куда тебя занесло?